Тама Яновиц - Пейтон Эмберг

В туалете было грязно, не прибрано, кругом валялись обрывки туалетной бумаги, а бумажные полотенца лежали на подоконнике. Водопроводный кран отозвался неприличным бурчанием, не извергнув ни капли воды.

Пейтон потянуло в Гонконг. Лучше уехать, вернуться к себе в гостиницу, а перед сном воспользоваться вибратором, чем выслушивать скучные россказни о бывшей португальской колонии, а затем бродить до утра по старому городу, где, того и гляди, на тебя нападут свирепые азиаты. Так бы и поступить, но только Сянь Жун, конечно, обидится.

Перед тем как возвратиться за столик, она зашла в бар и заказала водку на льду. Алкоголь не подействовал, но зато Пейтон поймала чувственный долгий взгляд одного из мужчин, сидевших за столиком, причем самого интересного. Еще не все потеряно в жизни!

Когда Пейтон возвратилась на место, Сянь Жун курил, углубившись в меню. Перед ним стоял бокал с пивом, а напротив — высокий тонкий стакан с золотистым напитком.

— Сухой мартини, — пояснил Сянь Жун. — Коктейль придется тебе по вкусу. Выбери сама, чего тебе хочется. — Он протянул Пейтон карточку.

— А что ты будешь есть? — спросила она.

— Я не голоден, мне хватит и пива.

Пейтон оторвалась от меню, подняла глаза. Загадочный человек. Такие, как он, могут питаться воздухом или черпать энергию из других. Вероятно, он и сам наделен особой внутренней силой. Однако ей от него ничего не надо, кроме ночных утех. Она — самостоятельная, замужняя женщина, не богата, но и не бедствует.

Подошла официантка, и Пейтон заказала салат. В меню он значился как салат из шпината, но когда его подали, он оказался пропитанным диковинной странной жидкостью, похожей на рыбий жир; в салате оказались и маленькие пиниевые орешки, [19] Пиниевые орешки — пиниоли, семена итальянской сосны пинии; похожи на кедровые. напоминавшие видом гусениц — их было не разжевать; на голубовато-зеленых листьях лежали, устроившись, как в гнезде, перепелиные яйца — от них несло серой. Поковырявшись вилкой в салате, Пейтон отодвинула блюдо в сторону.

Внезапно налетел и промчался ветер, воздух дрогнул, по столику забарабанили капли дождя. Но вот ветер налетел снова, усилился, и, хотя ресторан защищали стены, со столов полетели на пол стаканы, вилки, ножи, вазы с цветами, за ними упали и понеслись к дальней стенке свободные стулья. Посетители ресторана бросились к выходу в вестибюль.

Пейтон подняла голову — небо заволокла мрачная туча.

— Пойдем! Пойдем! — вскричал Сянь Жун, схватив ее за руку. — Это тайфун.

Поспешное бегство не помогло: дождь хлынул как из ведра, и Пейтон насквозь промокла — с волос струилась вода, а платье облепило все тело, выставив напоказ и без того заметную грудь.

В вестибюле собралась взбудораженная толпа, распространяя терпкий запах парфюма и сигаретного дыма.

А где Сянь Жун? Пропал! Остаться одной, в незнакомом месте, промокшей до нитки — только этого не хватало! Но вот, славу Богу, и он, хотя и сам похож на мокрую курицу.

— Я наводил справки, — сказал Сянь Жун. — Этот тайфун надолго, и последний рейс на Гонконг отменен.

— Что же делать? Я промокла, замерзла. Давай снимем номер, я мечтаю о ванне.

— В этом отеле номера очень дороги, — сконфуженно сказал Сянь Жун. — У меня мало денег. Лучше поехать в другую гостиницу, подешевле.

— Я не тронусь с места, — с отчаянием в голосе ответила Пейтон. — Я сама заплачу за номер.

И они вместе провели ночь в мягкой, чистой, теплой постели, расстеленной почти что под самой крышей высоченного здания. Они вместе провели ночь, сплетясь в единый клубок и извиваясь, словно угри, и оба были немы как рыбы. Их языки не работали, за них говорили тела — неистово, яростно, исступленно.

Желание Пейтон осуществилось, и она мечтала лишь об одном: чтобы оно не угасло.

В субботу, проводив в аэропорт Барри, пообещавшего, вернувшись в Чикаго, звонить каждый день, Пейтон села на поезд и поздно вечером была уже дома.

По воскресеньям, в отличие от большинства сверстниц, находивших возможность для развлечения, Пейтон обычно сидела дома, проводя время в тесной квартире вместе с тронутой матерью, а иногда и со старшим братом, если только тот не сидел.

Наступившее воскресенье сулило разнообразие — Нелл предложила прогуляться по магазинам.

— Тебе нужно подвенечное платье, — сказала она. — Купить его лучше загодя.

Пейтон вздохнула. Денег в обрез, а хочешь, не хочешь — раскошеливайся. А чем плохо обыкновенное нарядное платье? Так нет же, покупай подвенечное, да еще непременно белое, говорящее о девственности невесты, хотя редко какая может похвастаться целомудрием.