Эрик-Эмманюэль Шмитт - Мечтательница из Остенде

— Стефани, сделайте мне одолжение.

— Да, Карл, чего вы хотите?

— Возьмите зеркало и опишите мне ваши глаза.

«Вот дурацкая мысль, — расстроилась она, — у меня банальнейшие карие глаза». Жалко, что он не попросил об этом ее мать, которая так гордилась своими голубыми.

Стефани принесла круглое зеркальце с увеличивающим эффектом и села на край кровати, разглядывая свое отражение.

— Белок глаза чисто-белый, — сказала она.

— Как яичный белок?

— Нет, белый, как старинная эмаль, глубокая и густая, или как взбитые сливки.

— Замечательно. Продолжайте…

— Черная каемочка, как будто чуть закрученная нить, она отделяет белок от радужной оболочки и подчеркивает переливы цвета.

— О, расскажите какие.

— Каштановый и потемнее, бежевый, рыжеватый, красный и чуть зеленого. Тут гораздо больше оттенков, чем кажется на первый взгляд.

— Подробности — для меня самое важное. А зрачок?

— Очень черный и очень чувствительный. Он округляется, сужается, застывает, потом расширяется снова. Очень разговорчивый зрачок и эмоциональный.

— Потрясающе… Теперь веки.

Игра продолжалась. Ресницы, брови, линия роста волос, мочки ушей… Стефани, следуя за взглядом слепого, открывала мельчайшие подробности зримого мира, неизвестные сокровища своего тела.

В раздевалке перед уходом она увидела у своего шкафчика букет розовых и лиловых пионов, изящно обрамленных бледно-зелеными листьями. Она подняла букет, чтобы отнести в регистратуру, — ей ни на секунду не пришло в голову, что это ей, но тут из букета выпала карточка, на которой каллиграфическим почерком значилось: «Для Стефани, самой потрясающей из медсестер».

От кого этот букет? Напрасно она изучала папиросную бумагу, в которую он был обернут, трясла его, раздвигала стебли — ни записки, ни даже малейшего намека.

Дома она поставила букет у кровати, чтобы все время его видеть; она не сомневалась, что цветы от Карла.

Назавтра она обнаружила еще один букет: под вечер у шкафчика ее опять ждали пионы, только на этот раз желтые и красные. Карточка с тем же комплиментом. И даритель опять, с такой же скромностью, не подписался.

Она вернулась в палату 221: ей хотелось удостовериться, что роскошные букеты были именно от Карла. Но никаких подтверждений в разговоре не возникало, и она спросила напрямик:

— Скажите, это вас я должна благодарить за сегодняшний и вчерашний букеты?

— Жалко, но я до этого не додумался. Нет, я здесь ни при чем.

— Это точно?

— К сожалению, да.

— От кого же тогда букет?

— Как это? Вы не знаете, кто за вами ухаживает?

— Понятия не имею.

— Вы, женщины, странные существа! Чтобы вы заметили мужчину, нужно столько времени… Повезло нам, что в природе хоть цветы есть…

Стефани была раздосадована: все это не обрадовало ее, а, наоборот, огорчило; знаки внимания между тем не прекращались: каждый день у ее шкафчика появлялся новый букет.

Из-за этой истории Стефани повнимательней взглянула на мужчин, окружавших ее в больнице Сальпетриер, и с удивлением обнаружила, что многие из них ей улыбаются.

Сначала она просто испугалась. Ничего себе! Вокруг столько соблазнителей, столько мужчин, которые смотрят на нее как на женщину! Выходит, она их просто раньше не замечала? Или это они ее заметили только после того, что у нее произошло с Карлом? Все это обрушилось как снег на голову, и непонятно было, что теперь делать: то ли жить как раньше, ходить опустив голову, ни с кем не встречаясь взглядом, никаких улыбочек, то ли вести себя по-новому: весело, свободно, так что чуть ли не каждый шаг превращался в приключение, на каждом шагу она встречалась с сотней глаз, и тут же возникал десяток поводов на мгновение остановиться…

Так в группе санитаров она выделила лицо Рафаэля. Трудно сказать, что раньше привлекло ее внимание: блеск в глазах юноши или пион, который был приколот на лацкан его халата. Стефани вздрогнула и догадалась, что это и есть ее тайный обожатель.

Она замедлила шаг, опустила ресницы и уже собиралась заговорить с ним, но не нашла подходящих слов, ничего не приходило в голову; она усомнилась в своей догадке, решила, что ошиблась, и, смутившись, побыстрее ушла.

Вскоре она снова увидела Рафаэля в компании других санитаров; каждый раз, когда их глаза встречались, его взгляд обжигал ее.

И что делать дальше? Как себя вести? Стефани абсолютно не знала, как реагировать, тем более что раньше она вообще не замечала этого юношу, и вся ситуация ее стесняла. Ну что, вот просто подойти к нему и сказать: «Спасибо вам, но больше так не делайте»?