Виктор Мартинович - Паранойя

Лиса. О, это интересно! Борхес в пересказе. Ну–ка?

Гоголь. Однажды один мужик у себя дома под лестницей нашел такую штуку. Ну как тебе объяснить, дядя Сереж. Ну как будто вот там вообще все штуки мира сходятся. Ты смотришь в нее и сразу все видишь. И ТЭЦ вот нашу, и рессорный завод, и рудники в Солигорске, и всех, кто на них работает. Тут ты должна спросить, как у него глаз–то хватает?

Лиса. А как у него, милок, глаз–то хватает?

Гоголь. Милок — не дяди–Сережино слово. Давай лучше «Толян».

Лиса. Дивные вещи ты говоришь! Ну люди навыпридумывают! И как же у него, у мужика–то этого, Толян, глаз–то хватало все это зрением объять?

Гоголь. А он как бы переключался с одного предмета на другой. Видел лошадей на закате на берегу Каспийского моря, видел разлагающиеся останки своей возлюбленной в Земле, видел шар земной со всех точек зрения. Сидел и видел. Мог вообще год так не вставать, смотреть. Тут ты должна спросить: «А что он со штукой этой сделал»?

Лиса. И что он со штукой этой делать придумал? Продал небось, чтобы чернил себе купить?

Гоголь. Елизавета. У тебя очень превратное понимание простых людей. Если человек работает сторожем на автостоянке, это не значит, что он вот так вот… Примитивен, что ли. У него не сводится все к «чернил купить», понимаешь? Все сложней. Дядя Сережа, между прочим, красивым может восхищаться почище тебя.

Лиса. И что ж он с штукой–то этой утворил? Придумал для жизни людей ее приспособить как–то? Автомобиль из нее сделал или телевизор какой?

Гоголь. Так, дядя Сереж, рассуждал бы другой современник Борхеса, советский писатель Андрей Платонов. Но мы ведем речь о Борхесе. А у него главный сюжетный поворот всегда такой, что простой человек, вроде нас с вами, мозг себе сломает, но не предскажет. Так вот, заканчивается эта история тем, что дом со штукой этой снесли. И поэт, который использовал ее для того, чтобы описывать в поэме далекие части света, обломался. Но, опять же, Борхес был бы не Борхесом, а каким–нибудь Куприным, если бы на этом закончил. А закончил он на том, что эта штука, в доме снесенном, оказалась ненастоящей. А настоящая — в мечети Амра в Каире, в одной из колонн спрятана. Вот такой вот постмодерн.

Лиса. Етыть его в колено! А чем же эта штука от настоящей–то отличалась?

Гоголь. Это не главное!

Лиса. А что главное, Толян?

Гоголь. Главное, дядя Сережа, что рассказ этот — о любви. Заканчивается тем, что герой пытается вспомнить, видел ли эту штуку на самом деле, или она ему пригрезилась, и переключается на свою умершую возлюбленную, и заключает, что уже забывает, безвозвратно забывает ее черты.

Лиса. Каждый из нас — Алеф. В каждом из нас заключены все черты всех людей на земле, а? Много во мне дяди Сережи?

Гоголь. Да мало в тебе дяди Сережи. Мало. Не похоже совсем.

Лиса. Каждый человек — это Алеф. Я вижу твои черты в каждом прохожем.

Гоголь. Я знаю, о каком прохожем ты говоришь, но все может быть и так: ты — это Алеф. Ты способна найти меня в ком угодно. И во мне — кого угодно. А потому большой вопрос, нужен ли тебе я.

Лиса. Помнишь, что я сказала тебе? Я с тобой. С тобой, слышишь? Когда мы рядом, есть чем дышать.

Через 12 минут наблюдаемые покинули объект.

Министерство госбезопасности

Протокол аудиодокументирования

объекта «Жилая квартира по

адр. ул. Серафимовича, д. 16, кв. 7». 18 ноября

Резолюция:«Возможно, ввиду характера обсужденных на данной встрече проблем, протокол подлежит изъятию из материалов дела и засекречиванию».

Начальник управления аудирования

Пятого отдела МТБ, полковник Соколов

Наблюдаемые проникли на квартиру одновременно, вскрыв дверь собственным ключом, в 19.07.

Гоголь. Ну куда ты меня тащишь? Дай хоть раздеться толком! Шапку на рога повесить. Вот если бы нас сейчас слышал человек, не знающий, что здесь вешалка в форме оленьих рогов, собственно, даже не в форме оленьих рогов, а как раз и являющаяся оленьими рогами, он бы подумал, что «шапку на рога повесить» — это надеть ее себе на голову, а не снять с головы, как в моем случае. Почему на кухню? Эй, я бы предпочел быть затащенным туда, смотри, как спальня распахнула пасть! Спальня распахнула пасть, я хочу в кровать упасть! Лиза! А со мною–ка пойдем и в кроватку упадем! Ну? Чего ты такая серьезная? Случилось что?

Лиса. Садись и не дурачься. Собственно, я думаю, что ты прекрасно чувствуешь, что сейчас будет разговор, и именно поэтому дурачишься, так как боишься. Не бойся. Все в наших руках.