Уильям Сатклифф - Дурное влияние

Чтобы пересесть, требуется специальное разрешение миссис Диксон, и она сразу предупреждает, что вернуться я уже не смогу. Пересаживаться можно лишь раз в семестр, не чаще. Но я даже не раздумываю. Отвечаю, что так надо.

«Камчатка» — это как другой мир. Но мне плевать, я думаю лишь о том, от кого я бегу. Мне и в голову не приходит побеспокоиться о том, к кому я перебегаю. Сколько себя помню, с Блобом никто никогда не сидел, так что с этой точки зрения я — его спаситель. И его новый друг. Но по правде говоря, я скорее дал бы себя четвертовать, чем стал другом Блоба. Ниже Блоба опуститься в принципе невозможно.

Но если ты сидишь с ним за одной партой, отделаться от Блоба не так-то просто. Я не могу приказать, чтобы он отвалил или хотя бы заткнулся, — чего мне безумно хочется всякий раз, когда он пытается со мной заговорить, — поскольку теперь мы связаны одной партой. Обычно Блоба просто игнорируют. Абсолютно все. Но у меня не выходит.

Каждое утро Блоб заводит свою шарманку: чем я занимался вчера вечером, что смотрел по телику, что ел на ужин — и так вопрос за вопросом, один глупее другого. Блоб понятия не имеет, как разговаривают нормальные люди, и это длится до бесконечности. Он весь буквально светится от счастья (ведь наконец-то у него есть с кем поговорить) и не замечает, что ответы я цежу сквозь зубы. Сам я никогда ничего у него не спрашиваю, но он нисколько не обижается.

Блоба невозможно поставить на место обычные способы с ним не работают. Он вечно чересчур навязчивый, чересчур громкий, чересчур энергичный, и я не знаю, что сделать, чтобы он оставил меня в покое. Все пялятся на нас, когда мы с ним разговариваем, я со стыда готов сгореть, но избежать этого не могу.

Однажды Блоб заявляется в школу с тонкой пачкой конвертов. Штуки четыре с виду. Он протягивает мне один конверт, и у меня тотчас возникает жуткое предчувствие. К счастью, никто на нас не смотрит, так что я поспешно вскрываю конверт. Так и есть! Хуже просто не придумаешь — приглашение на день рождения.

А Блоб стоит, вылупив свои зенки, большие и влажные, и ждет ответа. Лучшей возможности отделаться от него у меня еще не было. Никогда в жизни, даже через миллион миллионов лет, я не пошел бы к нему в гости, и если сейчас заявить ему об этом — просто взять и выложить правду, — Блобу придется прекратить таскаться за мной хвостом. Всего-то и надо, что сказать ему «нет». И вовсе это не так уж жестоко. Я даже окажу ему своего рода услугу.

Но я лишь мямлю «спасибо» и поскорее прячу конверт в парту.

Вообще-то сейчас время переклички, но миссис Диксон запаздывает, поэтому все слоняются без дела. Бо́льшая часть ребят носится за Мартином, у которого в руках мяч, и пасует он исключительно Скотту, а девчонки разбились на мелкие группки и сплетничают. Самый большой кружок сплетниц возле парты Верити. Олли до сих пор нет. За последнее время он уже несколько раз пропускал занятия. Потом, правда, обязательно приносил записки от родителей, но я уверен, что Олли прогуливает. У его мамы есть печатная машинка.

Я наблюдаю, как Блоб вручает второй конверт Квоку, тот улыбается, кивает и кладет приглашение в парту. Блоб жестами пытается дать понять, чтобы Квок открыл конверт прямо сейчас, но тот ни черта не просекает и стоит себе столбом, улыбаясь и кивая как китайский болванчик, словно ждет, когда Блоб от него отстанет.

Затем Блоб обходит парту и протягивает конверт Джеймсу — это тот, что вечно исчушканный и от которого воняет мочой. Джеймс сидит рядом с Квоком, прямо перед нами. Джеймс берет конверт и спрашивает, причем так громко, что все моментально замолкают и поворачиваются в его сторону:

— ЭЭЭЭЭЭЭЭ… А ЧЕГО ТАМ?

Блоб напрягается. Теперь все смотрят на него, даже Мартин со Скоттом.

— Приглашение, — бормочет он едва слышно.

— КУДА?

Блоб не отвечает целую вечность и в конце концов просто пытается вырвать конверт у Джеймса, но Джеймса не проведешь. Он резко выбрасывает руку вверх, а затем запрыгивает на стул, чтобы Блоб не смог до него дотянуться.

На глазах у всех Джеймс вскрывает конверт и зачитывает в полный голос:

— ПРИГЛАШАЮ ТЕБЯ НА МОЙ ДЕНЬ РОЖДЕНЬЯ В ВОСКРЕСЕНЬЕ. ГЛЕНВУД-КЛОУЗ, 8. С 15 ДО 18. ИГРЫ! КЛОУНЫ! ПРЫЖКИ НА БАТУТЕ!

— КЛОУНЫ? — переспрашивает Скотт.

— Как же ты собираешься прыгать на батуте? — вставляет Мартин. — Ты ж не отскочишь, жиртрест, — размажешься.

Все хохочут, даже девчонки.

— А Я?! Я ТОЖЕ ХОЧУ! — заливается Скотт.