Георгий Лапушкин - Анна Монсъ (рассказы)

И надо же было ему встретить «наперсточников»! Разомлевший Асланбек сделал первую ставку… Довольно скоро он понял весь нехитрый механизм обмана — но его охватил азарт. Дело в том, что иногда ему давали немного выиграть! Он проиграл до копейки все деньги — и свои, и чужие, что соседи дали ему, чтобы кое-что купить в городе; и денег тех было немало — ему год работать. Потом жулики быстро куда-то удалились — а Асланбек остался рассказывать под хохот собравшихся шоферов свои злоключения.

Потом… — но тут он снова очнулся. Наверное, потому, что потом были не очень-то приятные воспоминания — как он возвращался домой и что рассказывал соседям. Волки почему-то примолкли — но не уходили с бархана. Было холодно — и очень хотелось пить. Вот и вспомнил теперь Асланбек ту чайхану!

КОНЕЦ

Хотя, вы знаете, я, наверное, как-то некстати закончил этот рассказ. Ведь всякий, наверное, спросит: «Так его спасли — или волки съели вашего Асланбека?» Отвечу: «Ну какая вам разница?!»

Хотя нет, вы не так меня поняли, разница, конечно, есть… Ну да, спасли. Там неподалеку стояли лагерем геологи, и они стали замечать — каждую ночь волки воют в одном и том же месте. Послали вездеход — ну, он и спас его. Только вы в самом деле не подумайте, что я садист какой-то, что мне все равно, выжил человек, или нет. Я, наоборот, вечно за всех переживаю и всем желаю только хорошего. Если, бывает, и скажешь что-нибудь — так это только в сердцах. Помню, в детстве, когда «наши» как-то раз проигрывали на чемпионате мира по хоккею, я им посулил, что их всех расстреляют. Но ведь это в детстве! И потом, в те года это звучало как-то тихо, мирно и по-домашнему. Совершенно не раздражало слуха. А впрочем, кого и когда это раздражало! А сейчас разве не звучат уютно и по-домашнему: инцидент, конфликт, агрессия… Красивые иностранные слова, приятные для слуха. И девушка, сообщив вкратце об очередном инциденте (или конфликте), тут же вскользь назовет количество жертв — и переходит к чему-нибудь веселому, обхохочешься. Всем на всех наплевать… Не до нас ей, жизни торопливой… И жизни тоже на нас наплевать, это точно.

Просто я хотел объяснить, о чем этот рассказ, это совершенно необходимо. Хотя, конечно, это не принято так делать, ведь если никому непонятно, о чем рассказ — значит, там ни формы, ни содержания… А впрочем, в рассказе должна быть заключена какая-то энергия. И вот — энергия есть, а рассказа — нет! Получается улыбка без кота. Ну и что?

Но суть опять-таки не в этом. Я просто что хотел сказать… Ну вот, не хотел я описывать, как его спасли — а пришлось. Просто суть-то не в этом, ну, не в этом все дело, вы понимаете? Объясню с самого начала: почему нас всех интересует в книжке начало и конец (и еще название)? Или что книжка… если обобщить — а ведь затем и книжки пишутся, чтобы обобщать — это все равно, как если о жизни человека нам интересно только когда родился и отчего помер. Но ведь рождение и смерть — это как-бы, если сравнить с картиной, — только рамка. Рамка! И что же мы? «Когда родился? Понятно. А когда… Что? А, еще нет…» — И сразу вроде чего-то не хватает. А главного-то и не спросим никогда.

Нет, я все не так объяснил. Лучше скажу по-другому. Вот ответьте, из вас кто-нибудь видел волков ночью в пустыне на гребне бархана? Так чего ж тогда Вы к концу рассказа спешите — спасся — не спасся, ну разве в этом дело?! Просто дело в том, что волки выли не переставая. Огромная низкая луна, длинные черные тени от их силуэтов…

Понятно, да?

КОНЕЦ

Москва. 1996