Евгений Рубаев - Рыбья кровь

Раф ей поддакивал:

— Музыка претерпевает метаморфозы совместно с технической революцией. Изобрели электроинструменты — вот и музыка вся трансформировалась. Теперь не надо роту музыкантов с альтами. Один музыкант двинул по струнам — и всё! Зато согласованность какая! И дирижёра не надо!

Вера вовсю использовала лафу, которая царила у них на работе во ВНИИ. Все прогуливали со страшной силой! Была какая-то состязательность: «Кто круче отмазку выдумает!» Самое неспортивное было — спекулировать болезнью своих детей. У Веры был неплохой дебют. Ей необходимо было пройти медицинскую комиссию, как вновь принятой. Очереди в поликлинике были страшные. Все об этом знали. Раф пошёл с Верой и решил эту проблему по-своему. Он взял у незнакомого парня-счастливчика, прошедшего комиссию готовую справку, наложил на неё Верину, и всё это приложил к стеклу, прямо в коридоре поликлиники. Потом он обвёл каракули докторов, сильно не вдаваясь в смысл, хотя каракули даже сами авторы не поняли бы. Потом он подскочил очень резво к сонной регистраторше, сунул ей исписанный бланк, и та шлёпнула печать. Эту измаранную бумажку, Вера принесла в отдел кадров, инспекторша кадров, также не глядя, подшила её в личное дело. Так неделя была выиграна влюблёнными. Но отгулы пролетели быстро, как все счастливые периоды в жизни. И вот Вера уже провожала Рафа в аэропорту на буровую, как временами провожала, бывало, своего отца. Тот, так же как и Раф, беспокоился:

— Как ты будешь добираться одна до города?

Дул пронизывающий ветер, как во всех аэропортах, из-за больших открытых пространств и остро пахло не до конца сгоревшим авиационным керосином, который знатоки называют «тээска».

Голован уже давно как с буровой уехал. Неделю в тундре стоял мороз, и ему выдали циркуляр: проложить зимник. Он уже приезжал на Воравейскую на лёгком грузовике «Газ-66». После его первооткрывательства зимней дороги, предстояло долго накатывать её всякими приспособлениями, сконструированными на тракторах, под народным названием «гитара». После такого накатывания на снегу тундры, при виде сверху, с вертолёта, видны шрамы дорог. Эти дороги исчезают вместе с весенней оттайкой. Поэтому за этот период, несколько месяцев, пока наст не рухнул, пока не появился первый нагрев снега солнцем, наконец, поднявшимся над горизонтом, все спешат завезти груз. Этот зимний завоз обеспечивает работу буровой всё лето, и лишь некоторый ассортимент груза возят вертолётом. «Газ-66» — удивительный грузовик, сконструированный полвека назад, но до наших времён вовсе не лишившейся актуальности. Так как является единственным из всех автомобилей, способным ехать по целине тундры, прямо по снежному насту.

Наконец, на буровую, давно сидевшей на голодном топливном пайке, пришёл соляровоз на базе автомобиля «Урал». Силовые установки буровой давно не работали из-за дефицита топлива. Для поддержания работы электростанции помбуры спускались в соляровые ёмкости, долбили во льду на дне емкостей луночки, из которых потом начерпывали вёдрами накопившееся дизтопливо для электростанции. Первым же рейсом топливовоза жена дизелиста Поэта, пока тот был на вахте, сбежала от него в теплой кабине «Урала», Поэт не хотел верить в бегство своей избранницы, хотя причина для её дезертирства, была веская. В первое же утро, после того как дизелист, посланный в разведку в прачечную, доложил Рафу:

— Они там лежат «вальтом»!..

— Кто вальтом? — спросил делающий вид, что не понимает, Раф.

— Жена Поэта с Бобром!

Так, вот, в первое же утро Поэт прибежал к Рафу и взволнованно сообщил:

— Вы видите, что творится!

— А что творится? — невозмутимо переспросил Раф.

— Так моя жена с Бобром съе…лася!

— Ну-у, ты не горячись! — дипломатично тормозил новоявленного Отелло Раф. — Я уверен, что это только слухи. На буровой людям скучно, у самих давно «не стоит», вот они тебя и дрочат!

Поэт его не слышал. Он только пожаловался ему на судьбу:

— А я такую глупость совершил, я её двух детей усыновил!

— Ну-у! Ты молодец! Ты отец — герой!

Раф очень боялся, что Поэт порешит в одночасье свою коханую «поэтессу». Ему, после убийства Пети из двустволки, всякие инциденты были ни к чему. Случай хотя и записали, как самоубийство, имел интерпретацию в управлении экспедиции, как «нездоровая обстановка на буровой». Все знали, что Петю убил помбур Лист.

Теперь, сразу после ходки «Урала» с дизтопливом, Поэт прибежал к Рафу и спросил: