Евгений Рубаев - Рыбья плоть

После всех выпитых денатуратов Пал Иванович он моральных действий, даже со своей законной женой, не совершал. Отчего ему от обвинений было вдвойне обидно!

— Вот-вот! — привычно подхватил парторг. Был он человек недалёкий, поэтому алогичный. Это дурное качество здорово помогало ему в карьерном росте. Хотя он этого не знал, но, вся жизнь состоит из парадоксов. — И это, я всегда обращаю внимание товарищей, что партия учит нас быть кристально чистыми, тем самым давать пример комсомольцам и беспартийной молодёжи!

Пал Иванович оглядывался ошарашенно. Он был с утра не опохмелён, голова совсем не соображала и гудела, как жбан, он про себя думал: «Неужели они раскопали мою связь с лаборанткой-коллектором, когда я ещё был бурильщиком?! Да-а-а, от партии ничего не утаишь!»

Начальник экспедиции давно знал, что общие слова, из которых состоят все речи парторга, можно каждому слушателю интерпретировать индивидуально. Оттого все тезисы, произнесённые им, всегда порождали бурю эмоций аудитории. Сам же начальник был уверен, что все эти предложения летят изо рта парторга совершенно вне связи с мыслями. Связи у него между речевым аппаратом и мозгом, возможно, вообще не существовало. По его глубокому убеждению, интеллект всех парторгов был соизмерим с кошачьим. Начальник умело пользовался «озвучкой» парторга. Он вовремя нажимал кнопку, парторг сразу же, как бы невзначай, впархивал в кабинет. Даже не ведая темы разговора, он выкрикивал слоганы и замолкал. Потом начальник толковал сказанные лозунги как ему выгодно. Получался у них складный тандем. Они очень дорожили друг другом и ценили свою связку. Каждый имел от такого симбиоза свою личную выгоду, и это каждый понимал, начальник экспедиции — разумом, а парторг — чувствами. Оба были весьма довольны существующим положением, по крайней мере, сбоев в системе у них не было. Пал Иванович, подавленный натиском «пуш-пульной» системы молчал, как первоклассник, не выучивший урок и вдобавок разбивший стекло.

— В вашем положении, — развивал успех начальник, — я бы так согласился с нашим предложением!

— А в чём ваше предложение?

— Сейчас у нас при экспедиции будет организовываться учебный комбинат, а при комбинате поставим учебную буровую установку. Вы, Павел Иванович, будете на ней буровым мастером. Учить, так сказать, подрастающее поколение!

— А пока учебную буровую не поставили, чем я буду заниматься?

В положении Павла Ивановича, люди, когда на них «нагонят жути», уже думают не о проблеме, как занять положение получше, а их мысли уже скачут: «Лишь бы вообще взяли!»

— Ну-у-у… — затянул волынку начальник, он ещё не придумал задания жертве. Вернее, он не ожидал столь лёгкой победы, не учтя абстинентного синдрома противника, — пока будете следить за проектом. Осуществлять надзор… — И пошли другие общие, как в такой ситуации бывает, слова. Эстафетную палочку подхватил парторг:

— Мы со своей стороны будем всячески помогать вам во всех начинаниях. Ведь вы приступаете к великому делу, к процессу подготовки кузницы кадров для нашей промышленности!

Парторг плохо понимал значения фраз, вылетающих из его горла. Его стиль общения с человечеством напоминал новый метод обучения иностранному языку. Когда ученик заучивает, как мелодию, отдельные фразы из разговорной речи, потом их выкрикивает, узрев слово-маркер. При этом ни бельмеса не понимает смысла им сказанного, только руководствуясь инстинктом, следя за интонациями. Как и парторг, который чёрта лысого не понимал ни в бурении, ни в геологии, так знатоки языков заявляют: «Я знаю четыре языка!» Как они его знать могут, если на родном своём языке, кроме принципов шопинга и просиживания штанов в ночном баре, более ни в каких категориях ничего не ведают! Так и парторг. Он где-нибудь на отдыхе делал пафосное заявление:

— Я работаю руководителем в поисковой разведке на нефть, в геологии!

Но, с другой стороны, такая тупизна парторгов была полезна для партии и безопасности государства в целом. Ведь время от времени в экспедицию приходили секретные письма ЦК. Узкому кругу посвящённых партийцев эти письма зачитывали. В них дозировано сообщались разные происшествия и коллизии в государстве. И если в народе возникали какие-либо панические слухи, партийцы должны были правильно трактовать те или иные события, демпфировать слухи. Однако сам парторг ни шиша в жизни и геополитике не понимал, поэтому опасности утечки смысла секретных писем от него не исходило. Главная задача парторга была обеспечить собираемость взносов. В этом месте коммунистическая партия слямзила устройство организации у разгромленной ими же церкви. Партия как бы заместила религию. Если истинно верующий отдавал на церковь «десятину», то партиец отдавал так же. Всё другое из атрибутики позаимствовали так же бессовестно. Позолоту, пожмотившись, поменяли на жёлто-красные тона, в агитационных плакатах. Вместо икон соорудили портреты членов ЦК. Коммунисты с самого начала знали о недолговечности своего государственного строя, У творца государства Ленина в одной работе есть утверждение: «Социализм просуществует недолго, он будет заменен на другой, более прогрессивный строй…» Поэтому коммунисты не тратили, как попы, сусального золота. Они заменили его на жёлто-красную гуашь на картоне. Вместо крестного хода устраивали демонстрации. Жестоко эксплуатировали страсть людей к конформизму. Ну, а Моральный кодекс строителей коммунизма, был просто развёрнутый комментарий заповедей. Парторг, помня главную свою задачу, попросил Пал Ивановича: