Анатолий Тоболяк - Во все тяжкие…

— Здравствуй, Константин. Здравствуй, Анатолий, — отрывисто заговорила она, и я сразу прочитал на ее полном лице душевное смятение.

— Ну, привет! Караулишь? — неприязненно буркнул Автономов.

— Да, ждала тебя. Спасибо, что пришел, Костя. Тебе спасибо, Анатолий, что пришел.

— Хм, — кашлянул я. За что мне, собственно, спасибо?

— Мы порядочные люди, потому и пришли. О тебе этого не скажешь. В суд на меня подала, значит? Деньжат хочешь урвать за дачу? — сразу с ожесточением взялся за нее Автономов.

— Костя! Костя, подожди!.. Не надо, пожалуйста, об этом.

— Надо. Еще как! Где твоя совесть, Раиса?

О Боже мой, Костя! Ты сам меня до невменяемости довел. Я не соображала, что делаю, Костя. Но не надо сейчас об этом. Пожалуйста, — взмолилась Раиса Юрьевна со страданием на лице. И взяла его за руку. Нет, схватила его умоляюще за руку, которую Автономов тут же вырвал.

— Что это значит? Что происходит? — рыкнул он.

Глаза Раисы Юрьевны привычно оплыли слезами. Ее лицо безобразно исказилось. Она поспешно достала из сумочки кружевной платочек. НЕПОСТИЖИМАЯ РАИСА! Она опять была не похожа сама на себя.

— Костя… Ты должен мне помочь, — заговорила она, справившись со слезами.

Автономов тут же желчно ответил, что мы за тем и пришли, чтобы ей помочь, хотя она этого не заслуживает. Но прежде чем мы переступим порог милиции, она принесет нам свои извинения по всей форме. За то, что посмела гласно, так сказать, обвинить нас в краже.

— Конечно, конечно… Я глубоко виновата перед вами… простите, ради Бога, — заторопилась Раиса Юрьевна. — И я заберу заявление из суда, Костя… я подала его в горячке, пойми, пожалуйста. Извините, пожалуйста, оба.

— Вот это дело! — одобрил Автономов, победно на меня взглянув. — Ты удовлетворен, Анатоль?

— По этому факту да. «А КАК НАСЧЕТ ЛОЖНОГО НАСИЛИЯ, МАДАМ?» — хотелось мне спросить, но раз Автономов забыл эту тему, то и я не стал ее возрождать… зачем?

— Ну, пошли, — деятельно сказал Автономов, — выручать твои сокровища. — И двинулся было вперед, но она его сдержала, опять ухватив за руку.

— Костя, подожди! Ты же ничего не знаешь… А мне следователь сказал, кто их украл… верней, кто их взял, мои побрякушки. («Побрякушки!»)

— Кто? — замер Автономов. НЕУЖЕЛИ ОН ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ ДОГАДЫВАЛСЯ? ИЛИ НЕ ХОТЕЛ ВЕРИТЬ СВОЕЙ ДОГАДКЕ?

«Красавчик Аполлоша, разумеется», — мысленно ответил я простодыру.

— Аполлон, — горестно сказала Раиса Юрьевна.

— ДА НУ? — выдохнул Автономов.

— Да, Константин… это ужасно! Те два кольца, ну, помнишь? Он сдал в ломбард. А остальное не успел сдать или продать… нашли у пего в мастерской. Это ужасно! Ему грозит уголовное обвинение, Константин.

— И Зинка причастна? — рявкнул Автономов.

— Нет, что ты, нет! Она знать не знала. Она с ума сходит, Костя.

— Как он в квартиру попал? У них запасной ключ был?

— Нет, не было.

— А как же? Отмычкой пользовался?

— Он слепок сделал с нашего ключа… не знаю когда. Да разве в этом сейчас дело! Семья рушится, Костя. А Зинаида так его любит, ты ведь знаешь, — опять всхлипнула Раиса Юрьевна.

— Что ж он, болван такой, понес ворованные кольца прямиком в ломбард? — с неожиданным хладнокровием спросил Автономов, закуривая неизменные «Родопи». — Там же паспорт надо предъявлять. Вот они на него и вышли, — проявил он сыскную сметку.

— Он через подставное лицо сдал, Костя. Но того типа нашли, и тот указал на Аполлона.

— Мазилка безмозглый! Не мог сбыть каким-нибудь скупщикам, — презрительно бросил Автономов, как опытный вор-домушник.

— Ты не понимаешь, Костя… Он хотел… так он говорит… постепенно все выкупить и вернуть мне. Так он хотел.

— КАК ЖЕ! — фыркнул Автономов. — ПОВЕРИЛА!

— Он страшно запутался, Костя. Он влез в какую-то аферу, страшно нуждается в деньгах. Ему угрожали кредиторы, Костя. Господи! Почему он не сказал мне? Разве я не выручила бы его? — простонала Раиса Юрьевна, сморкаясь в платок.

— Конечно! Он же твой любимчик, — опять фыркнул Автономов, абсолютно, кажется, забыв, что еще совсем недавно сам души не чаял в своем зяте.

— Так ты поможешь нам? — всхлипнула его жена.

— ЧЕМ?

— Его надо спасти, Костя. Ради Зины. Она руки на себя наложит, если его посадят.

— Не наложит. А ему урок будет полезен, ворюге, — жестко сказал Автономов.

— Костя, не будь таким безжалостным. Не вымещай свое зло на меня на Аполлоне. Он же такой молодой, у него вся жизнь впереди, — взмолилась Раиса Юрьевна, прижав руки к пышной груди. — Я написала заявление, что прощаю его и не требую наказания. И ты замолви слово в его защиту, пожалуйста. Убеди их, что он взял эти побрякушки в долг, чтобы потом вернуть. Это поможет, Костя.