Анхелес Мастретта: Любовный недуг

В тот памятный день луна находилась в последней четверти. С тех пор так было всегда, все двести пятнадцать месяцев, пока однажды Хосефа не поняла, что уже наступило полнолуние, а еще ни одна капля крови не свела на нет ее попытки стать матерью. Вот почему она сказала: «Мне страшно».

Диего Саури поднял глаза и весь погрузился в созерцание своей жены, не реагируя на ее попреки. А она от луны тут же перешла к «газетным вракам», потому что именно из-за них он вот уже три дня совсем ее не слушает, а забивает себе голову демонстрацией против перевыборов президента республики. Диктатор уже правил семь лет, когда Диего начал твердить, что так не может дальше продолжаться, но за следующие девять лет Хосефа не увидела никаких других признаков его скорого падения, кроме предсказаний собственного мужа.

Опасаясь, что ее упрекам не будет конца, если он сейчас же не займется луной, Диего согласился встать со стула и выйти из столовой в теплую июньскую ночь. Огромная луна царила в мире.

– Не зря ей поклонялись древние, – сказал он и почувствовал, как безмятежно прильнуло к нему теплое тело жены.

– Хочешь, чтобы я тебе его сделал? – спросил он.

– Думаю, что ты мне его уже сделал, – сказала госпожа Саури. И она сказала это так томно, что муж снял руку с ее талии, внимательно посмотрел ей в лицо и спросил, какого дьявола он ей сделал.

– Ребенка, – на одном дыхании прошептала Хосефа.

Глядя на абсолютно круглый живот своей жены, Диего Саури всегда утверждал, что внутри она носит мечты о девочке. Хосефа просила его повременить со своими предсказаниями по поводу того, чего нельзя знать наверняка, а он ей отвечал, что ему все было ясно уже с первого месяца и что она зря теряет время и вяжет из голубой пряжи, потому что у них будет девочка и они назовут ее Эмилией в честь Руссо и вырастят ее умной женщиной.

– А разве она станет глупее оттого, что мы ее назовем Деифилия? [5]– спросила Хосефа, которая хотела назвать дочку в честь своей прабабушки.

– Конечно, ведь она будет полагать, что она дочь Бога, хотя на самом деле она – наша дочь.

– Не будем ничего загадывать наперед. – Таков был последний аргумент Хосефы, которая провела большую часть беременности в опасениях потерять это чудо.

Как истинный житель Карибских островов, Диего Саури привык не спорить о чудесах и всегда поднимал на смех жену с ее страхами. Он выражал сомнения по поводу ее способности не ошибиться и сделать как следует мочку уха и глаза хотя бы приблизительно одинакового цвета. Да и как она могла повлиять на что-то, если ее участие сводилось к роли сосуда?

– Чокнутого сосуда, – сказал Диего Саури, приподнимаясь, чтобы поцеловать жену.

У него были сильные плечи и светлые глаза, под которыми пролегли ранние тени, он был среднего роста, как отец, чей образ Хосефа всегда хранила в памяти, линии его руки были загадочны, а пальцы – умелы и точны. Его движения до сих пор напоминали, что когда-то он был хорошим пловцом, и сейчас он ждал, сгорая от желания, малейшего знака своей жены.

– Не начинай! – почувствовав это, заволновалась Хосефа. – Никакого уважения к ребенку! Ты и так все время входил и выходил его дорогой! Мы ведь можем ему навредить!

– Не будь невеждой, Хосефа! Можно подумать, что ты из глухой деревни, – сказал он, целуя ее снова.

– Да, я деревенская. Но и я не виновата, что ты родился среди дикарей.

– Это майя-то дикари? Да на земли твоей деревни еще не ступала нога человека, а Тулум уже был империей земных богов. [6]

– Майя исчезли много веков назад. Сейчас на том месте только развалины, поросшие лесом, – сказала она, чтобы уколоть самолюбие мужа.

– Это настоящий рай, вот увидишь, – ответил Диего, поднимая жену с плетеного кресла, где она вязала. И подталкивая ее к кровати, начал расстегивать пуговицы на ее рубашке.

Час спустя Хосефа открыла глаза и призналась:

– Да, ты прав, это настоящий рай.

– Правда? – сказал муж, поглаживая ее круглый пульсирующий живот. Потом, приземленный, как все мужчины, он спросил: – У тебя найдется что-нибудь поесть?

Помня слова своего друга, доктора Куэнки, о том, что как только беременная женщина развивает бурную деятельность – жди родов, он и ждал, когда Хосефа пулей прилетела с кухни.

– У меня отходят воды, – сказала она.

Диего вскочил с кровати, чтобы поддержать ее, если она начнет падать, но Хосефа внезапно ощутила спокойствие много раз рожавшей женщины и взяла ситуацию под свой контроль, запретив Диего звать врача.