Алекс Тарн - Гиршуни

Но от идеи взлома бухгалтерской базы данных меня остановило другое соображение: я побоялся вспугнуть Гиршуни. Он, без сомнения, заподозрил бы неладное, даже если бы я надежно замаскировал свои действия какими-нибудь текущими работами по установке последних фиксов и пэтчей. Нет, я не боялся того, что он побежит доносить — нет, нет… у самого рыльце в пушку… ворон ворону глаз не выклюет. Просто я опасался, что моя подозрительная активность заставит Гиршуни либо свернуть свою собственную шпионскую работу, либо подвигнет его на тщательную проверку уязвимости персонального компа. Логично, не правда ли? Во всяком случае, я поступил бы на его месте именно так. Ведь если ты вдруг обнаруживаешь, что твой напарник имеет обыкновение лазать куда не надо, то отчего бы не предположить, что он может попробовать на прочность и твою дверь?

Рассмотрев возможные варианты, я решил действовать напрямую. Самых сверхосторожных защитников обычно застает врасплох именно простейшая лобовая атака. Еще бы — они-то больше всего готовились к отражению хитрейших обходных маневров…

— Кстати, Аркадий, — лениво протянул я, перекидывая зубочистку из одного угла рта в другой. — У тебя ведь сейчас дочка должна быть в армии? Я не ошибся?

Мы только-только вышли из зала, где закончили обедать, и теперь стояли на лестничной площадке. Учрежденческая столовая размещалась на первом этаже, наша комната — на седьмом; я задал свой невинный вопрос в момент, когда Гиршуни поднял руку, чтобы нажать на кнопку вызова лифта. Кстати, мое «кстати» выглядело абсолютно уместно: до этого мы как раз с известной гордостью рассуждали о том, что ухитрились опробовать и установить последнюю версию одной из защитных программ существенно раньше своих армейских коллег, хотя им, в отличие от нас, действительно было что защищать.

— Я не ошибся?

Гиршунина рука упала, он покраснел и скрипнул, как рассохшаяся табуретка. Я терпеливо ждал. Он снова скрипнул.

— Что? — переспросил я.

— Почему? — еле слышно прошелестел суслик.

— Что «почему»?

— Почему так долго нет лифта?

Ха! Неужели он действительно рассчитывал избавиться от меня так же легко, как от толстухи Жаннет? Я вынул изо рта зубочистку и повысил голос.

— Так что с дочерью-то? Где она служит? Небось по твоим стопам, в компьютерной части? А? Ну, колись!

Гиршуни молча помотал головой.

— Нет? — обрадовался я первому признаку контакта. — Неужели в боевых?

— Угу, — тихо подтвердил он и беспомощно посмотрел вверх. — Но где же лифт? Почему в пустом здании лифт всегда занят? Это ведь странно, нет?

— Ничего странного, — рассмеялся я. — Какой-то ты сегодня рассеянный, дружище… Чтобы лифт пришел, нужно по крайней мере нажать кнопку… вот так…

Лифт-то я вызвал, но хватки не ослаблял:

— Значит, в боевых… неужели в Газе? Вы с женой, наверное, с ума сходите… Как ее зовут-то?

— Кого? Жену?

Гиршуни поднял голову. Глаза его подрагивали за толстыми стеклами очков, как рыбы в аквариуме.

— Да не жену… дочь как зовут, ту, что в Газе?

Подошел лифт, и Гиршуни схватился за ручку его двери, как за спасательный круг. Мы вошли в кабину. На сей раз ушастый суслик не оплошал и немедленно нашел кнопку нужного этажа. Лифт дрогнул и пополз вверх. Он был стар, одышлив и скрипел, как Гиршуни.

— Послушай, Аркадий, — сказал я. — Это, наконец, просто невежливо. Ты игнорируешь мои вопросы. Я тебя чем-то обидел?

— Обидел? — переспросил Гиршуни, напряженно вглядываясь в ползущие за вентиляционной решеткой тени. Это выглядело так, словно он изо всех сил пытался помочь механизму, подтягивая кабину вверх своим близоруким взглядом. — Меня?

— Знаешь, это переходит все границы, — воскликнул я, изобразив на лице выражение оскорбленного достоинства. — Ты открыто надо мной издеваешься. За что? Только за то, что я поинтересовался именем твоей дочери? Любой нормальный человек просто взял бы и ответил. Любой, но не ты. Ну что б тебе, в самом деле, не сказать «Маша» или «Анна»…

Гиршуни передернуло, да так, что мне показалось, будто это лифт дернулся на своих дряхлых тросах. Честно говоря, я никак не ожидал такой реакции. Признаюсь, что я даже немного испугался… испугался еще до того, как Гиршуни вдруг вскинул голову и вцепился своими совершенно сумасшедшими зрачками в мое лицо, а руками — в мою рубашку. Тут мне уже стало страшно по-настоящему.

— Откуда? — прошипел он, привставая на цыпочки. Теперь была его очередь не ослаблять хватку. — Откуда?