Виктория Хислоп - Остров. Тайна Софии

1. Стрельба без предупреждения.

2. Полное уничтожение населенных пунктов.

3. Истребление всего мужского населения любого населенного пункта, укрывающего лиц, виновных в вышеуказанных преступлениях.

Для вынесения решений по делам лиц, принимавших участие в убийствах наших солдат, не требуется созыв военных трибуналов».

– Истребление всего мужского населения! – повторил кто-то.

Повисла гнетущая тишина, слышалось только тяжелое дыхание собравшихся. «Интересно, а дышать нам немцы не запретят?» – подумали многие.

Молчание нарушил молодой англичанин:

– До этого немцы никогда не сталкивались с таким отпором, как на Крите, а потому не ожидали ничего подобного. Оружие берут в руки не только мужчины, но и женщины, и даже дети и священники. Немцы же ожидали, что Крит покорится им без сопротивления – и греки, и войска союзников. Поэтому мы должны предупредить вас, что в нескольких деревнях, расположенных к западу отсюда, германские войска устроили настоящие расправы. Они попросту стерли эти деревни с лица земли – в том числе церкви и школы…

Он не договорил, в помещении поднялся ропот.

– Так мы будем драться с ними? – перекрыл шум громкий голос Павлоса Ангелопулоса.

– Да! – в один голос воскликнули четыре десятка мужчин в баре.

– До последней капли крови! – проревел Ангелопулос.

– До последней капли крови! – эхом повторили за ним односельчане.

Несмотря на то что немцы старались не выходить наружу после наступления темноты, мужчины деревни выставили у дверей бара часовых. Они проговорили до поздней ночи – вскоре воздух в баре стал сизым от табачного дыма, а столы были уставлены рядами пустых бутылок из-под раки. Английские солдаты знали, что показаться в деревне при свете дня было бы смертельной ошибкой, а потому незадолго до рассвета поднялись и ушли в горы. Чтобы остаться в живых и не попасть в немецкий плен, им приходилось скрываться. За несколько дней до этого с Крита были эвакуированы в Александрию несколько тысяч союзников, а остальные пробирались на восток через горы. Эти четверо англичан шли в Ситию, где некоторое время назад высадились итальянские части.

По мнению англичан, для такого непродолжительного знакомства прощание и объятия были чересчур пылкими, но критяне никогда не стеснялись выражать свои чувства. Пока мужчины выпивали и беседовали, женщины деревни принесли солдатам неподъемные сумки с продуктами, которых должно было хватить недели на две. Англичане долго благодарили гостеприимных хозяев.

– Эфхаристо, эфхаристо, – постоянно повторял один из них единственное греческое слово, которое знал.

– Не стоит благодарности, – отвечали жители Плаки. – Это мы должны вас благодарить, ведь вы защищаете нас.

Антонис Ангелопулос, старший из братьев Фотини, незаметно для других выскользнул из бара, пробрался к себе в дом и быстро собрал кое-какие вещи: наточенный нож, шерстяное одеяло, запасную рубаху и небольшой пистолет, подаренный ему отцом на восемнадцатый день рождения. В последнюю секунду он схватил с полки деревянную трубку, лежавшую на полке рядом с драгоценной, богато украшенной лирой отца. Это была тиаболи, деревянная флейта, на которой Антонис играл с раннего детства, и поскольку юноша не знал, когда вернется домой и вернется ли вообще, он решил забрать ее с собой.

Когда он уже повесил кожаную сумку на плечо, на пороге появилась Савина. В последние дни жители Плаки спали очень чутко: нередко их будили по ночам вспышки в небе, означавшие, что на их родную землю падают немецкие бомбы и снаряды. Да и как спать спокойно, зная, что в твой дом может угодить снаряд, или ожидая, что в любую минуту под дверью прозвучит отрывистая немецкая речь? Савина тоже спала беспокойно, и ее разбудил звук шагов по утоптанному земляному полу и шорох собираемых вещей. Больше всего на свете Антонис не хотел, чтобы его увидела мать: Савина могла попытаться удержать его.

– Что ты делаешь? – спросила женщина.

– Я помогу солдатам. Без проводника, который хорошо знал бы местность, они недолго продержатся в горах, – принялся объяснять Антонис с видом человека, который ожидает, что его будут отговаривать.

К его удивлению, мать лишь согласно кивнула. Ее инстинктивное желание защищать детей было таким же сильным, как всегда, но она понимала, что сын выполняет свой долг.

– Ты прав, – произнесла Савина. – Мы должны помогать солдатам всем, чем можем.