Виктория Хислоп - Остров. Тайна Софии

Осенним днем, незадолго до того как София вернулась из школы, Гиоргис умер. Его близкие были безутешны. Лишь немного облегчило их скорбь то, что на похороны Гиоргиса пришли и приехали десятки людей со всей окрестности. Эти похороны проходили в Плаке, деревне, где он жил почти всю свою жизнь, и в церковь набилось более сотни прихожан, с большой теплотой вспоминавших молчаливого рыбака, который с таким стоицизмом нес свой тяжкий крест.

В начале следующего года темным промозглым утром прибыл конверт с напечатанным на нем адресом и маркой Ираклиона. Он был адресован «опекунам Софии Вандулакис». Когда Мария увидела это имя, у нее на миг сжалось сердце. София не подозревала, чью фамилию она носит, так что Мария схватила письмо с коврика у двери и немедленно спрятала на самое дно комода. У письма, надписанного таким образом, мог быть лишь один отправитель, и Мария сгорала от тревоги, однако решила дождаться возвращения мужа и лишь потом узнать, оправданы ли ее страхи. Тем вечером Николаос пришел домой около десяти – в больнице оказалось очень много работы. София отправилась спать за час до этого. Слегка церемонно Николаос вскрыл конверт серебряным ножом и вытащил плотный лист бумаги.

«Всем, кого это может касаться».

Они сидели рядом на диване, соприкасаясь коленями. Рука Николаоса, державшая письмо, слегка дрожала.

«С прискорбием сообщаем, что первого января скончался Андреас Вандулакис. Причиной смерти стала пневмония. Похороны состоятся 14 января. Пожалуйста, подтвердите получение сего письма.

Искренне ваш,

комендант тюрьмы г. Ираклион».

Долгое время они молчали, вновь и вновь перечитывая официальное уведомление. Андреас Вандулакис. Это имя всегда вызывало мысли о достатке и власти. Даже после ужасных событий, случившихся десятилетием ранее, трудно было поверить, что жизнь такого привилегированного члена общества в конечном итоге закончилась в сырой тюремной камере. Не говоря ни слова, Николаос поднялся, сунул письмо назад в конверт и пересек комнату, чтобы запереть его в своем бюро. «София никогда это не прочтет», – про себя решил он.

Два дня спустя гроб с телом Андреаса опустили в убогую могилу. Мария единственная присутствовала на похоронах: ни одна из сестер Андреаса не пришла. На самом деле они даже не рассматривали такую возможность всерьез – для них брат был мертв уже очень давно.

Подходили к концу шестидесятые годы, и на Крит начали накатываться первые волны туристов, многие из которых посещали Агиос Николаос. Остров как магнитом тянул жителей северной Европы, привлеченных солнцем, теплым морем и дешевым вином. Софии было четырнадцать, и она становилась неуправляемой. С такими консервативными родителями, которые к тому же были истинными столпами общества, девочка вскоре обнаружила, что лучший способ выказать свое неповиновение – это болтаться по городу с парнями из Франции и Германии, которые были только рады составить компанию прекрасной гречанке с восхитительной точеной фигуркой и волосами до пояса. Хотя Николаос терпеть не мог вступать в перебранку с Софией, в летние месяцы ссоры происходили в их доме почти ежедневно.

– Беда в том, что кроме внешности матери она унаследовала и ее характер, – как-то поздно вечером сказала Мария.

Они уже несколько часов дожидались возвращения Софии с прогулки.

– Что ж, теперь я знаю, на какую сторону становиться в спорах о том, что важнее – наследственность или воспитание, – уныло проговорил Кирицис.

Хотя во всех отношениях София была бунтаркой, в школе она занималась очень усердно, и когда ей сравнялось восемнадцать, пришло время задуматься о поступлении в университет. Марии в свое время так и не представилась такая возможность, о чем она не раз жалела, и приемные родители очень хотели, чтобы София получила высшее образование. Мария предполагала, что София поедет учиться в Ираклион, но ее ждало разочарование. С детства София с волнением наблюдала за огромными кораблями, приходящими на Крит с материковой части Греции. Девушка знала, что Николаос учился в Афинах, и решила, что тоже поедет туда. Марию, которая сама никогда не покидала берегов Крита, встревожил замысел Софии уехать так далеко от дома.

– Но университет в Ираклионе ничем не хуже любого другого на материке, – уговаривала она Софию.

– Я уверена, что так оно и есть, – отвечала та. – Но что плохого в том, чтобы уехать подальше?

– Да ничего плохого, – начинала защищаться Мария. – Но Крит, как мне кажется, достаточно велик. У него есть своя богатая история, свои обычаи…