Виктория Хислоп - Остров. Тайна Софии

– Спасибо вам, – сказал Гиоргис, привязывая лодку. – Увидимся завтра. Возможно, я немного опоздаю. Я обещал Марии отвезти ее пораньше, но кто знает, сколько времени нам понадобится?

Пожилой рыбак казался удивительно спокойным, как будто обсуждал самые обыденные вопросы. Лапакис знал, что многие люди именно так ведут себя в первые пять дней после тяжкой утраты, – а в том, что Гиоргис воспринял весть о болезни Марии как утрату, сомневаться не приходилось.

Мария приготовила отцу и себе ужин, и они сели за обеденный стол напротив друг друга. В этот вечер была важна не еда, а сам ритуал приема пищи, тем более что ни у Гиоргиса, ни у Марии не было аппетита. Это был их последний ужин вместе. Говорили они в основном о малозначащих вещах, таких как приготовления Марии к жизни на острове, но обсудили и более важные вопросы – например, Мария сообщила отцу, что Савина предложила ему раз в неделю ужинать вместе с ними. Если бы кому-то пришло в голову подслушивать их, этот человек решил бы, что Мария просто переселяется в другой дом.

Этот день так сильно утомил отца и дочь, что уже в девять часов они легли спать.

В половине седьмого коробки с вещами Марии стояли на берегу. Затем Гиоргис погрузил их в лодку и вернулся в дом за Марией. Его воспоминания об отъезде Элени все еще были очень яркими – как будто этот отъезд произошел лишь вчера. В тот майский день ослепительное солнце проливало лучи на жителей деревни и школьников, которые пришли проститься с Элени, сегодня же деревня молчала. Мария должна была исчезнуть незаметно для всех.

По узким улочкам Плаки пронесся прохладный осенний ветер, и Мария поежилась. Ей казалось, что ее тело и мысли онемели, но боль от этого не исчезла. Последние несколько десятков метров до пристани она опиралась на руку отца и со стороны, наверное, напоминала дряхлую развалину, которой каждый шаг дается с большим трудом. Однако ее боль не была физической: у нее по-прежнему было крепкое тело молодой женщины, которая всю жизнь провела на чистом воздухе Крита, кожа – свежей, а карие глаза – такими же яркими, как у любой другой девушки острова.

Маленькая моторная лодка, сильно проседая под грузом коробок и тюков, стояла на приколе под берегом. Гиоргис спустился и, одной рукой взявшись за руль, протянул вторую дочери. Когда Мария уселась на свое место, отец заботливо укутал ее плечи одеялом. Теперь единственным признаком того, что она была не просто еще одним бесформенным тюком, служили длинные пряди темных волос, трепещущие на ветру. Не говоря ни слова, Гиоргис осторожно отвязал лодку, и она отошла от берега. Он проделывал этот путь каждый день, но нынешняя поездка отличалась от обычных челночных плаваний Гиоргиса с товарами для колонистов: началось короткое путешествие Марии навстречу новой жизни на Спиналонге. Путешествие в один конец.

Мария хотела бы, чтобы время замерло, но оно летело даже быстрее обычного. Через несколько минут отец должен был высадить ее и выгрузить ящики с тем, что осталось у нее от прежней жизни, на пустынный берег, на который без устали накатывали волны. Ей хотелось усилием воли застопорить мотор лодки, однако пролив между Плакой и Спиналонгой был пересечен ими в мгновение ока, и пути назад не было. Ей хотелось припасть к груди отца, умоляя не бросать ее на острове… Но слез у девушки больше не было. С того дня как она обнаружила у себя на ноге подозрительные пятна, Мария столько раз плакала на плече у Фотини, а также по ночам, лежа в постели и поливая подушку слезами, что теперь ее глаза были сухими, как критские скалы жарким летом.

Гиоргис выгрузил ящики, и некоторое время они были одни: старый рыбак решил, что не уедет, пока кто-нибудь не выйдет встретить его дочь. Он был знаком с ритуалом встречи новоприбывших ничуть не хуже, чем сами островитяне, и знал, что вскоре на пристань должен прийти кто-то из колонистов.

– Мария, держись, – тихо сказал он дочери. – Завтра я приеду опять. Если сможешь, выйди сюда, хорошо?

Гиоргис сжал руки Марии в своих. В последнее время он практически забыл об осторожности – особенно с дочерью. К черту лепру! Возможно, для них было бы лучше, если бы он тоже переселился на остров, к Марии. Оставалась только одна сложность: без него некому было доставлять товары на Спиналонгу. Колонистам пришлось бы искать человека, который согласится это делать, – иначе на остров снова заглянет нужда.

– Конечно же, я приду, если это не запрещено, – ответила Мария.