Барбара Вайн - Книга Асты

— С подарком на день рождения ты уже опоздал, — сказала я, не очень заинтересовавшись. — Теперь разве что к Рождеству.

— Нет, к Рождеству я не закончу, — ответил он. — Мне года два потребуется, не меньше. Я хочу сделать копию нашего дома, я собираюсь подарить ей «Паданарам».

— Что? Пятилетнему ребенку? — удивилась я.

— К тому времени ей будет уже семь. Могла бы хоть поддержать меня, подруга. Знаешь, сколько женщин посчитали бы за счастье отхватить такого умельца, как я.

— Но почему Марии? — спросила я. — Почему не Свонни? Ты же любишь всех детей одинаково.

— Она уже большая. А при таком темпе в ней будет не меньше шести футов, когда я закончу домик.

— Не думай, что я буду тебе помогать, — заявила я. — Если тебе потребуются коврики, занавески или еще там что, пусть Хансине делает. Ты же знаешь, какая она мастерица. А меня даже и не проси.

Свонни и Мария заболели ветрянкой. Свонни вчера, а у Марии сыпь появилась сегодня утром. Я слышала, что дети могут заразиться этим от взрослых, больных опоясывающим лишаем, и хотя обычно не верю болтовне старых кумушек, в этот раз похоже на правду. Мы вместе посмеялись, назвав это «местью миссис Эванс» за то, что Расмус накричал на Артура. Но в душе я очень беспокоюсь, как бы не осталось шрамов у них на лице. Свонни умненькая и послушная, она обещала не расчесывать прыщики, но эта маленькая обезьянка Мария! Я просто не знаю, что с ней делать. Я пригрозила, что свяжу ей руки за спиной, если еще раз увижу, как она тянет ноготки к щекам.

Сэм Кроппер в немецком плену. Не знаю, откуда у них такая уверенность, но сегодня днем к Хансине прибегала его сестра, и после ее ухода Хансине смеется и напевает.

Сегодня вечером Расмус принялся за кукольный домик. Он начал с рисунков. Я должна сказать, что рисует он великолепно. Его наброски напоминают мне рисунки Леонардо, фотографии которых я где-то видела. Свонни спросила его: «Зачем ты рисуешь наш дом, Far?», и он ответил в своей грубой манере, по-английски — он гордится, что знает английские поговорки: «Не задавай вопросов — и не услышишь лжи».

Я купила платье из тафты цвета «мертвая роза» в белый горошек. И в тон ему — шляпку без полей, расшитую белыми бусинками.

Не знаю, как я могу это писать. Наверное, просто не верю, что это правда. Я хочу проснуться и с облегчением ощутить, что все это — ночной кошмар, ничего на самом деле не произошло.

Но это произошло. Сегодня вечером Моэнс пришел домой и сообщил, что записался добровольцем в армию. Теперь он — рядовой Третьего лондонского батальона стрелковой бригады.

Среди бумаг, что дала мне Кэри, я обнаружила две фотографии. Не знаю, чем они привлекли мое внимание, так как ни Лиззи Ропер, ни ее муж красотой не отличались, и если судить по фотографиям, то умом и вкусом тоже. Она выглядела вульгарно, он — мрачно. Но тем не менее что-то в них зацепило меня. К тому же Аста знала их, или, на худой конец, о них. Она видела миссис Ропер в модной одежде и большой шляпе с перьями.

Мало кто любит читать что-то помимо книг, газет и журналов. Мне приходилось читать слишком много ксерокопий книжных страниц, не говоря уж о рукописях или бумагах, отпечатанных на машинке, и я без энтузиазма взялась за документы. Вначале просмотрела книги. Одна из них, в зеленом бумажном переплете, потрепанная, захватанная, оказалась из серии «Знаменитые судебные процессы Британии» издательства «Пингвин». Другая походила на самиздат — тонкая, без суперобложки и без названия. На корешке же оно стерлось. И только внутри, на форзаце, я обнаружила надпись — «Викторианская семья» и имя автора — Артур Ропер. Там же римскими цифрами была обозначена дата — MCMXXVI. [21] 1926 год.

Из книги выпал листок бумаги. Им оказалась записка от Кэри. «Прочти сначала копию очерка Вард-Карпентера, затем „Пингвина“. Мемуары Артура можно и пропустить». Очерком Вард-Карпентера оказалась пачка помятых фотокопий с темными пятнами. Но теперь мне хотелось больше узнать о Ропере. Прежде чем заняться чтением, я поискала его имя в «Энциклопедии подлинных преступлений», которую редактировал мой автор исторических детективов.

Информации было не слишком много: Альфред Эйтин Ропер, родился в 1872 г. в Бери-Сент-Эдмундсе, Суффолк, умер в 1925 году в Кембридже. Обвинялся в убийстве своей жены Элизабет Луизы Ропер в Хэкни, Лондон, в июле 1905 года. Судебный процесс проходил в Центральном уголовном суде Лондона в октябре 1905 года и стал широко известен благодаря эффектному выступлению Говарда де Филипписа, королевского адвоката, защищавшего обвиняемого.