Леонид Бахнов: Жужукины дети, или Притча о недостойном соседе [Антология короткого рассказа. Россия, 2-я половина XX в.]

— Господь знает, — отвечал ему старец, — не думай об этом.

— Но я не смогу не думать! — настаивал Андроник. — Мне не будет теперь покоя ни днем ни ночью от этой мысли! Помоги мне!

Старец сжалился над ним и вновь погрузился в неизвестные размышления. Спустя несколько минут он сказал:

— А ты обратил внимание на слепца? Кто это был?

— Нет, — признался Андроник удивленно. — А кто это был? Ангел?

— Я думаю, — сказал старец, — что через четыре года ты не сможешь посмотреть на себя прошлого и себя нынешнего, потому что по попущению Божию ты ослепнешь. Меня к тому времени уже не будет в живых, но ты ежедневно будешь приходить сюда, в церковь Святой Мученицы Параскевы, чтобы собирать подаяние и молиться об упокоении моей грешной души. И каждые четыре года в канун Богоявления, ровно в полдень, ты будешь натыкаться своею палкой на спину человека, согнувшегося и завязывающего сандалию на углу площади. И каждый раз это будет тебе напоминать о твоем грехе и покаянии, а также и о нашей с тобой горькой размолвке и о радостном примирении.

Подготовка воды занимает шесть дней. Первоначально вода наливается в длинную эмалированную ванну, вдоль которой посередине натягивается гитарная струна и настраивается на ноту ре контроктавы. Для удобства можно струну прикрепить на двух колках к деревянному брусу, лучше дубовому, и вогнать его враспор стенок ванны. Струна должна находиться на поверхности воды. Подготовку следует начинать утром в дождливый день. Лучше это делать поздней осенью, чтобы несильный дождь, начавшись, продолжался с небольшими перерывами двое суток и более. Ванну, наполненную водой, надо установить под открытым небом, где-нибудь за городом, в месте, где мало шумов. Даже сильный ветер, производящий шелест в ветвях, например, сада, нежелателен. Пусть поверхность воды в ванне волнуется только каплями дождя. Струна будет тихо резонировать, выделяя из хаоса колебаний лишь те гармонии, которые кратны ее частоте.

Мне очень трудно об этом писать: приходится постоянно делать над собой усилие, потому что тяжелое безразличие давит меня. Нет никаких желаний, и ничто не интересно. Мне все равно, будет или нет эта процедура описана, и если я сейчас все-таки описываю ее, то совершенно не знаю, зачем я это делаю.

Обязательно нужно следить, чтобы уровень воды в ванне не поднимался от дождя выше струны, а потому нужно периодически вычерпывать излишек, делая это крайне осторожно, чтобы не вызвать постороннего волнения на поверхности. Если дождик слабый, то можно это делать три-четыре раза в сутки. Однако же если он вдруг усилится, то надо не пропустить этот момент и тогда уже наблюдать за уровнем более внимательно.

В среднем под дождем ванна должна простоять часов сорок. Итак, на утро третьего дня столь же аккуратно вычерпываем верхний слой воды, для того чтобы струна поднялась немного над поверхностью. Затем уже без всяких предосторожностей можно извлечь брус из ванны, а воду разлить по стеклянным банкам, которые, не закрывая крышками, следует тут же перенести в помещение, полностью звукоизолированное, и оставить там еще на двое суток.

За это время нужно подготовить воду, замороженную в формах букв. Это, конечно, делается с помощью холодильника. Хорошо, если формами будут пластмассовые ванночки. Мне за неимением таких ванночек приходилось вырезать формы в липовых дощечках, а потом мучиться, отдирая от них лед: очень важно, чтобы ни одна буква при этом не сломалась; если ломается, надо делать ее заново... Тупость и неряшливость, сопровождающие мое безразличие, привели в результате к тому, что я упустил из описания главный момент процедуры. Впрочем, я не чувствую и досады, оттого что мне приходится вернуться к нему сейчас: не вижу большой разницы, раньше или позже это будет сказано, лишь бы момент этот не был совсем позабыт. Итак, еще когда мы вычерпывали воду из ванны под дождем, нам следовало иметь под рукой готовые формы букв, расставленные в том порядке, как они будут идти в сообщении, в тексте или, например, в стихотворении, носителем которого должна будет стать подготовленная вода. Именно в этой последовательности мы разливаем воду по формам: одно зачерпывание — одна буква. Это делается для того, чтобы буквы были упорядочены во времени. Порядок же пространственный будет дальше совершенно не важен: буквы можно потом перепутать, перемешать, поставить в морозилку и вынуть оттуда в какой угодно конфигурации. Но вот (теперь я возвращаюсь к тому, на чем прервался выше) если какая-нибудь буква при отделении от формы сломается, нужно взять именно эту льдинку, растопить ее и заново влить в форму. Надеюсь, понятно, почему это так.