Джей Рейнер - Доизвинялся

– Хотим выразить свою поддержку Верховному Извиняющемуся, – сказала первая, подчеркнув свои слова искренним кивком.

– Нуда? – сказала ее подруга, вопросительно поднимая конец каждой фразы. – Мы думаем, ну, понимаете, это очень смело с его стороны.

– Хотите что-нибудь сказать мистеру Бассету на случай, если он смотрит?

Девушки переглянулись, улыбнулись и разом подались к микрофону:

– И нас тоже простите!

Я недоуменно моргнул и переключил каналы.

– Как бы посмотреть все каналы одновременно?

– В подвале есть пресс-центр, – сказал Уилл. – Там полно телевизоров.

– Тогда чего же мы ждем?

Он оглядел меня с головы до ног.

– Чтобы вы с Дженни что-нибудь надели.

Подвальное помещение оказалось полностью оборудованной студией с каналом выхода в эфир – для трансляции событий из бального зала «Уилларда», куда регулярно приходили важные люди в смокингах произносить неправдоподобно скучные речи, которые потом напрямую шли на СиСПЭН. [31]У одной стены протянулся внушительный пульт микширования, а на задней – рядами по четыре в высоту и восемь в длину – висели тридцатидвухдюймовые плазменные телеэкраны. Мы включили все, но настроили на разные каналы. По пяти показывали «Симпсонов». По трем – различные серии «Стартрека», еще по одному (что утешало) шла «Улица Сезам».

Остальные двадцать три освещали реакцию на мое появление в «Душевном разговоре». Как выяснилось, вчерашнее ток-шоу получило самый высокий рейтинг за всю историю передачи, так как зрители звонили друзьям и знакомым и буквально умоляли их бросить любые дела и включить телевизор. В век реального телевидения, когда повсеместно жаждут, но так редко находят неподдельные эмоции, меня превозносили за чувства такой глубины и силы, что комментаторам пришлось придумывать для передачи другие категории, в том числе «ультра-реалити-шоу», «мета-реалити-шоу» и даже «реалити-макс».

На одном новостном канале бывший госсекретарь США усердно приписывал мне провозглашение рассвета новой эры мира и стабильности.

– Теперь, когда на посту Верховного Извиняющегося этот малый, – рычал он, – мир сможет снова вернуться к искренности.

По другому гнали материал из Нью-Йорка, в котором Генеральный Секретарь ООН, крохотный выходец из Шри-Ланки, вытирал слезы перед фалангой камер.

– Способность к сопереживанию мистера Бассета показывает путь тем из нас, кто взял на себя роль посредника в сегодняшнем непростом мире, – говорил он. – Мы нашли нужного человека. Сейчас я позвоню брату в Коломбо и извинюсь, что не успел на его свадьбу.

(Впоследствии я узнал, что Шенк в тот день также выступил с заявлением через своих издателей, но его замечания обо мне были столь язвительными и перегруженными бранью, что их предпочли не предавать огласке.)

Тех, у кого брали интервью на третьем экране, я узнал сразу, хотя прошло больше пятнадцати лет с тех пор, как я видел их в последний раз, а время жестоко. Титры гласили: «Суиндон, Великобритания», а ниже: «Габи и Гарет Джонсы». Они неловко примостились на краешке дивана, и каждый держал на коленях по крошечному светленькому ребенку, смотревшему, широко раскрыв глаза, в кадр (а в действительности, вероятно, на клубки проводов, софиты и прячущихся за камерами незнакомых дядей). Очаровательный мягкий пушок, который когда-то золотил щеки Габи, исчез. Сами щеки округлились, плечи обвисли, тело отяжелело. Годы не пощадили и Гарета, размыв его когда-то чеканную внешность. (Что только доказывает мои слова: гораздо лучше начать слишком толстым, чем им впоследствии стать. Тогда никого не разочаруешь, и себя меньше всего.)

– Нам хотелось бы поблагодарить чудесного Марка Бассета, – говорила Габи, – потому что, не будь его, мы никогда бы не обрели друг друга. Правда, Гарет?

– Угу.

– А если бы мы не зажили вместе, то не было бы чудесной Вики и чудесного Тома, верно? – Она погладила детей по головкам. – Правда, Гарет?

– Угу.

– И вместе с Марком нам хотелось бы передать нашу любовь Стефану, где бы он ни был.

– Угу. Ладно.

Я поискал на экранах интервью со Стефаном, но телевизионщики смогли разыскать только одну его фотографию студенческих лет: резко очерченный подбородок, решительные голубые глаза и улыбка, точно говорящая «сама знаешь, что меня хочешь». А вот по другому каналу шло интервью с Робертом Хантером в прямом эфире. Хантер, разумеется, сидел на краешке своего стола в лондонском кабинете.

– Замечательный малый. Профессионал до мозга костей. И потрясающий эмоциональный подход.