Ольга Постникова - Роман на два голоса

Когда она тащилась назад по расхлябанной дороге, где уже не было машин, то не думала ни о чем. И потом на “Кропоткинской”, в подземном тепле, шагая по отполированному граниту, умом цепенея, внезапно почувствовала, что все внутренности отделились от нее и каким-то мощным давлением выталкивается через горло горькое месиво рвоты… Пьянея от дурноты, она схватилась за колонну, мраморную, прохладную, сочащуюся меланхолическим светом. И, вспомнив вопрос: “Тошнит?”, который без конца задавала ей мать, догадывающаяся, что дочка “в положении”, сказала вдруг о себе самой в тех пошлых выражениях, какие слышала от подруг: “Залетела, уже не рассосется! Теперь уже точно!”

Она быстро пошла по Гагаринскому, чуть наклонившись вперед и строго посередине тротуара, словно по нанесенной на асфальт черте. Задержавшись на миг возле огромной липы, выдвинувшей ветви до середины мостовой над дорогой, хоть и ходила мимо нее почти каждый день, впервые заметила, что та расщеплена надвое и обнажилась белая плоть дерева над напитанной водою потемневшей корой ствола.

Зрение ее как будто вдруг обострилось, и в темноте она увидела, что верхнее боковое окошко в их доме светится, и занавеска отдернута. Окно сияло, ей казалось, во все небо. Задыхаясь, она летела по переулку в гору и думала только, скорей бы добежать до дому, где ее любимый, она была уверена в этом, уже ждет ее.

Она бежала неграциозно и косолапо, радостно загребая воду ногами и слыша, как чавкает у нее в туфлях, и думала, что вот сейчас грянет какой-то главный момент их жизни, и они скажут, наконец, — простодушно и открыто, — те слова, которые до сих пор так и не сумели сказать друг другу.

1978, 1998