Сергей Алиханов - Оленька, Живчик и туз

— Господин Живчик, вас нам представили как крупного инвестора. А разговор у нас пошел совсем в другую сторону, — заметил господин Куропаткин.

— Вам бабки что ли нужны? — тут Живчик почувствовал себя, наконец, с атомщиками на дружеской ноге.

— Да, — подтвердил Бобылев.

— Сколько?

— Много. Сколько нам нужно? — уточнил академик Бобылев.

— Одну секундочку, — директор Чудаковской АЭС открыл записи, посмотрел и сказал:

— Чтобы потом не морочить голову с таможней, нам нужно примерно шестнадцать миллионов долларов. Сюда я включил и штрафы за простой вагонов.

— Действительно, деньги. Хотя таможня у меня своя, тут без проблем. Но шестнадцать миллионов! Вы что, хотите на Луну слетать, проветриться за мой счет? — пошутил законник. Страх перед атомщиками у него полностью выветрился.

Академик Бобылев и господин Куропаткин переглянулись. Выбора у них не было — ремонтировать Чудаковскую АЭС директор ООО “JJJ” господин Мутрук отказался наотрез — его монтажники навострились поставлять пивным заводам клепаные жбаны, и все атомные электростанции отныне и навсегда брошены на произвол радиоактивной судьбы. Составы с нержавейкой стоят плотным кольцом вокруг Чудаковской АЭС, и только за то, что они там простаивают, Южно-Сибирская ж.д. получает электроэнергию бесплатно, а тарифы взвинчивает. Денег, чтобы выкупить у “Центратомсоюза” эту стратегическую нержавейку, у них нет и никогда не будет. Потерять, кроме мизерной пенсии и ничтожной зарплаты, они ничего не могут, потому что и так уже потеряли в этой жизни все — и здоровье, и империю, на которую они это здоровье положили. Этот же случайно забредший к ним в полуподвал законник производит впечатление вполне надежного, хотя и не слишком приличного человека.

— У меня нержавейки двадцать составов, но чтобы продать этот металл за границу, мне надо сперва выкупить его у владельца, — господин Куропаткин дал первую коммерческую информацию.

— Ну! — ухмыльнулся Живчик и подумал: “Надо же! И наука двинулась барыжить — купить за копейку, продать за пятак”.

— Это, уважаемый Живчик, не простой металл — это нержавейка, готовые контуры, полная водо-водяная оснастка атомной электростанции. Вещь дорогая и редкая, поскольку побочный продукт работы любого реактора — это оружейный плутоний. Только диффузные барабаны приделать — и вперед. Нам бы желательно вывести все это железо на Кипр — синьор Мудаффи ждет его—не дождется. За эту нержавейку он готов с радостью выложить миллиард долларов, — объяснил господин Куропаткин суть бизнеса.

— Мой домашний философ Додик мне что-то уже толковал про эти бесхозные реакторные примочки. И что я должен буду в своих предвыборных речугах напирать на атомный бардак, — вспомнил вдруг Живчик. И с этого момента стал относиться к деловому предложению господина Куропаткина со всей серьезностью. — А как высокие мусора на это дело посмотрят? — Живчик поднял указательный палец правой руки к потолку.

— Все мусора в доле, — заверил академик Бобылев на понятном уголовнику языке.

— А вы сами, ребята, сколько хотите?

— Половина от чистой прибыли наша — половина твоя, и провались они все пропадом! — сказал академик Бобылев.

— Кто провались? Кого ты имеешь в виду? — уточнил Живчик.

— Кого я имею в виду?! МАГАТЕ, мутате и все эти договора по нераспространению, и всю нашу атомную лавочку — всех Центратомсоюзовких чиновников, которые альфу от беты отличить не могут! Пусть все они поцелуют меня в задницу! — горячо и злобно выкрикнул академик.

Живчик помолчал, покумекал. По своему успешному опыту международного оптового поставщика, он хорошо знал, что отстежку с таких серьезных бабок надо носить не в районное управление по борьбе с отморозками, а выше, гораздо выше.

— Говори напрямую — кто за подмазку здесь отвечает? — жестко спросил Живчик, показывая пальцами жест, обозначающий деньги.

— Я отвечаю, — сказал господин Куропаткин, налил себе полстакана водки и в очередной раз предохранился от радиации.

— Ты будешь носить откат наверх и раздавать упырям? — уточнил Живчик.

Господин Куропаткин поставил стакан и подтвердил кивком, что он лично знает тех, от кого зависит разрешение на вывоз атомных прибамбасов за рубеж.

— Нет, — сказал Живчик. — Я сам всем этим пидорам буду носить бабки, чтобы они знали и видели, откуда ноги растут, и ни секунду не сомневались, что если они нас кинут с нержавейкой, то их прирежут, даже если они с нашими общаковыми бабками свалят ко мне в Боливию. Раз я вкладываюсь в это дело, мне нужно знать, кто крайний и кого мы в случае чего будем кончать вместе со всеми его родственниками. Понял меня, Лерчик? Иначе я в это атомное дело не ныряю.