Владимир Вафин - Чужаки

Его ждали новые испытания. Выдержит? Такие вот парни, как Никита, выдержат. Как тогда, во время войны, выдержал Никита старший.

Первая группа детприемника возвращалась с прогулки. Среди стриженых пацанов я заметил невысокого роста девочку, в длинном зеленом платье и изношенной куртке. Поднимаясь по лестнице, мы случайно встретились взглядами. Грустные карие глаза словно изучали меня.

— А что за девчонка на первой группе? — спросил я воспитателя.

— Ранкова. Хитрая маленькая воришка. Тянула из карманов кошельки и брала не по мелочам, а сотнями. Ты что, ее не помнишь? Она же была на второй группе, как бродяжка. Последний раз ее привезли из Торгового центра. В кармане у нее лежали ворованные шестьсот рублей.

Вечером, передавая смену, я взял ее на уборку.

Вымыв полы, она села на банкетку, сложив свои маленькие ручки на коленях. Я чувствовал, что ей не хочется идти в группу.

— Света, а тебя за что привезли? — осторожно спросил ее.

Она молчала, опустив голову.

«Нет, сейчас она ничего не скажет», — подумал я и решил отложить разговор.

На следующий день полистал ее пухлое двухгодичное дело. Света доставлялась в приемник шестнадцать раз. Первый раз ее привезли с вокзала. Всхлипывая, она лгала, что потеряла мать, а мать, больная остеохондрозом, в это время лежала дома. Через три дня ее увезли домой. После этого дежурные детприемника зачастили в 104-й дом в городе Миассе, передавая ее матери. Но дома она не задерживалась. Утром в школьной форме и с учебниками садилась на проходящий поезд. Через несколько дней «путешественница» вновь попадала в приемник.

— Мама избивает Бьет меня и кричит: «Чтоб ты сдохла!», — плача рассказывала она воспитателю, а на вопрос: «Откуда у тебя деньги?» — как бы отключалась.

Света уже чувствовала себя своей в группе, свободно общалась с воспитанниками. Ей нравилось возиться с Ванюшкой, пятилетним мальчишкой. Ванюшка притягивал к себе многих. Это был славный мальчуган, с копной соломенных волос, выразительными голубыми глазами, симпатичными ямочками на щеках. Он был ласковый и тянулся ко всем. В приемник его привезли милиционеры. Они нашли Ванюшку ночью одного на конечной остановке троллейбуса, и он не мог объяснить, как оказался там. Света прониклась к нему любовью. За ручку водила его обедать, а по вечерам укладывала спать. Так же она подружилась с тремя девочками: Сашей, Женей и Машей. Этих девочек привезли в приемник голодными, грязными, больными. Их бросила мать, которая вела разгульный образ жизни. Дети для нее были лишь помехой. И когда она поняла, что у нее должен родиться еще один, ненужный ей ребенок, решила избавиться от него, сделав криминальный аборт. После этого она попала в больницу. Три девочки остались одни. Голодные, они останавливали во дворе соседей, возвращавшихся с продуктами и покупками из магазина, и, заглядывая в сумки, спрашивали: «Дядя, а что ты нам принес?». Так эти девочки оказались в приемнике. Когда мамаша выписалась из больницы, ее разыскали и привезли в приемник. Но она отказалась от детей. Когда ее предупредили, что лишат материнства, она спокойно ответила: «Ну и лишайте». Отказалась от детей женщина, которой было чуть больше двадцати лет. И девочки остались в приемнике, где их готовили для отправки в детдом.

Свете не хотелось расставаться с сестрами, когда ее вновь повезли домой. И, может быть, поэтому через пять дней она вновь числилась воспитанницей в группе.

«Да что такое, ведь недавно ее увезли, чего ей дома не сидится?» — возмущались сотрудники. Сделали запрос в Миасс и получили ответ: «Мать пьет, имея троих детей, обстановка неблагоприятная, жилищные условия плохие. Решается вопрос о направлении Райковой в спецшколу для трудновоспитуемых за совершение краж». Пока в Миассе решался этот вопрос, ее то задерживали с украденными деньгами, то привозили из аэропорта. Как-то ночью даже привезли из другого приемника. Потом будут приемники Нижнего Тагила, Сызрани, в которых ее охарактеризуют как беспокойную, лживую, неуравновешенную, неравнодушную к мальчикам девицу. В Миассе, видимо, надоело отписываться, и Свету направили в приемник на тридцать суток — пусть посидит взаперти.

Света знала, что рано или поздно придется отвечать за кражи кошельков в детских садах, универмагах, автобусах, но не думала, что это случится так скоро.