— О-о! Ворона!
Птенец — как будто нажали кнопку — умолк. Андрей Иванович вымученно улыбнулся. Ко всему прочему, он не любил и робел пьяных.
— Да вот, — изо всех сил небрежно сказал он как можно более низким голосом, — от кота спасаю.
Мужик оглушительно, радостно — Андрей Иванович давно не встречал такой бурной, искренней радости, у них в институте самое большее негромко смеялись — захохотал.
— Да ты чего, командир?! Я их стреляю, а ты спасаешь? — И вдруг посерьезнел:
— Давить их надо. Зараза одна.
Андрей Иванович напрягся. Когда затрагивались вещи, бывшие для него святая святых, вся его робость и неуверенность пропадали.
— Это птенец, — внушительно сказал он, удивленно, строго и вместе проникновенно глядя в лицо мужику — как будто наставлял провинившегося ребенка. — Понимаете — птенец. Здоровых и сильных людей убивают, а калекам — подают.
Мужик поморгал — уже не обращая внимания на птенца, а лишь недоуменно глядя на Андрея Ивановича, — мотнул головой и, ничего не сказав, далеко обошел Андрея Ивановича и двинулся дальше. Дойдя до поворота, мужик оглянулся. Андрей Иванович стиснул зубы — и тоже пошел.
Еще издалека он увидел, что его двор полон народу: бегали дети, кучками стояли их матери, на скамьях под деревьями сидели старухи, у выстроившихся вдоль тротуара автомобилей хлопали дверями мужчины… Как назло, его двор, в отличие от предыдущих, был вытоптан до былинки: ни самосевных дичков, ни травы, ничего — кроме торчащих из плотно убитой земли полувековых тополей.
Андрей Иванович, непринужденно поглядывая по сторонам, перешел дорогу и ступил на идущую вдоль подъезда панель. Птенец вдруг задергался и коротко хекнул — как будто прочистил горло; Андрей Иванович вспотел… а вдруг закричит?! От смущения он даже забыл, куда и зачем он идет, и вспомнил об этом, лишь миновав угловой подъезд. Он так растерялся, что даже остановился — в виду двора, в нескольких метрах от вереницы машин… куда он идет? Он идет куда-нибудь посадить бестолковую птицу… и пусть там сидит. Он посмотрел на двор — тот был похож на разворошенный муравейник. И кроме того… сидит? Андрей Иванович со стоном вздохнул, поворотился к стене и перевернул вороненка вверх брюхом: несоразмерно большие когтистые лапы птенца были неестественно искривлены и прижаты к телу… тут птенец так закричал — отраженный от близкой стены, крик его усиливался, казалось, десятикратно, — что Андрей Иванович вздрогнул, присел и вжал голову в плечи.
— Кр-р-ра-а! Кр-р-ра-а! Кр-ра-а-а!…
— Цыц, проклятый!!!
Птенец, весом, казалось, не больше стакана воды, продолжал разрываться фрезой — визжать, свиристеть, скрежетать… Андрей Иванович торопливо перевернул его брюхом вниз; птенец крякнул еще несколько раз с убывающей силою — и умолк. Преодолевая нелепый соблазн поднять руку и взглянуть на двор из-под мышки, Андрей Иванович медленно повернулся… весь двор на него смотрел!!! все лица, десятки лиц, детские и взрослые, были обращены в его сторону — как железные опилки в магнитном поле… Андрей Иванович страшным шепотом помянул черта, изо всех сил напряг кожу на голове — чтобы вызвать спасительный звон в ушах — и, устремив перед собою невидящий взгляд, в полный мах зашагал к своему подъезду. У дверей он замешкался — надо было нажать кнопки кода; сквозь звон проклюнулось детское: “Смотри, смотри, дядя ворону понес!” — Андрей Иванович бесцеремонно прижал вороненка одной рукой (тот задергался и заверещал), спотыкающимися пальцами утопил три кнопки замка — и, спасаясь, юркнул в прохладную тень подъезда… С тяжелым звенящим стуком захлопнулась железная дверь.
Как на иголках Андрей Иванович дождался лифта, поднялся на свой этаж, вышел на площадку, остановился… домой не пошел: сказал себе дурака и спустился лестничным маршем ниже, к окну. Здесь он положил вороненка на пол, под батарею (в темноте тот сразу затих), закурил, — первые несколько затяжек сделал бездумно, потом начал думать… но думал недолго: он уже физически даже устал. “На ночь возьму домой, посажу в коробку, а завтра куда-нибудь отнесу”. Дома была коробка из-под нового телевизора.
Дверь открыла Лариса. В полутемный тамбур хлынул электрический свет.
— Кр-ра-а! Кр-ра-а! Кр-ра-а!!!
Лариса отшатнулась, округляя глаза.
— Господи! Что это?…
— Птенец, — виновато (в последнее время он постоянно испытывал чувство вины) сказал Андрей Иванович, переступая порог, и не обинуясь (он вообще уже как-то привык к птенцу) схватил вороненка за нос. Вороненок дергал головой и кряхтел.— Иду мимо прачечной, слышу — кто-то кричит. Смотрю — птенец, а к нему подбирается кот… громадный, как рысь. Ну, я кота отогнал, а с этим что делать? У него лапы подвернуты, он не может ходить. Наверное, выпал из гнезда. Я и взял его… на ночь, завтра куда-нибудь отнесу.
Читать дальше