Юлий Крелин: Прогулки по земле обетованной

Но вся эта настроенность и тех и других на святость, на прикосновение к таинству ушедшего бытия напрочь исчезала, как только христиане проходили по лестнице через еврейскую часть. Постоянные потасовки несогласия. Может, и тогда, во времена оны, тоже не соблюдалась очередь и такая же была толкотня, и те же крики — “куда прёшь”? Сейчас эту лестницу закрыли, и проход в комнату Тайной вечери — с другой стороны. Потоки людей теперь не встречаются — стали мирными. Неужели для мира нужно разъединится?! Как говаривал Ленин: прежде чем объединиться, надо размежеваться. Печально — но факт очевидный…

А на третьем этаже мечеть. В нее еще один вход. Отдельный. Вот так!…

Мы в парке Ротшильда — он называется так потому, что создавался на деньги знаменитого миллионера. Здесь же, в парке, Ротшильд и похоронен.

В одной из рощиц парка (кстати, все эти парки, леса, рощи появились на этой земле лишь в последние десятилетия — во всяком случае, их породили именно ХХ век и сионизм) много столиков среди деревьев для проведения пикников. Чтоб не больно пакостили природу. Но урны для мусора, столики и прочие удобства вовсе не создают обстановку “места мероприятия”. И нет надзирающих за порядком. Все приезжающие сами дорожат делом рук своих и ближайших предков, следят за тем, чтобы все природное, чистое, естественное, было в полной сохранности передано потомкам. Выращенное и созданное ими за последние годы — предмет их законной гордости, даже как бы самодовольства. Но уж лучше пусть будет такое самодовольство, чем тупой самодовольный фанатизм террористов, которые не только людей и созданные ими предметы цивилизации уничтожают, — они поджигают и рощи, губят и животных, появившихся и расплодившихся в израильских лесах и парках в последние десятилетия. Так даже экология становится ареной политической борьбы и воевать за сохранение жизни на планете приходится на всех фронтах. Терроризм бьет людей и непосредственно, и через гибель рожденного природой…

Пришла очередь осмотра парка. Зачем и приехали! Разговариваем, ходим меж посаженых деревьев, по подстриженным газонам, пружинящим под ногами: дерн привозной — его укладывают на не больно добрую почву словно ковер, а потом бдительно следят за ним, ухаживают. И при этом по газонам не только ходить разрешается — дети на них играют, прыгают, кувыркаются — чистая площадка молодняка в зоопарке! Кстати, и зоопарка в нашем понимании — тюрьмы для зверей — здесь нет. Сафари — так здесь называется зоопарк. И это не только в названии разница. Зоопарк в принципе иной — это действительно мини-сафари. Звери бегают по территории на свободе. Посетители ездят рядом в машинах. Животные подбегают, выпрашивают еду. Блюстителей порядка тоже нет. Никто никого не гоняет, ничего не запрещено. Да никто ничего и не делает, что следовало бы запретить. Все ухожено, за всем следят, все чисто. А работников парка не видно.

Вот и в Италии меня поражало — нигде не видно работающих, а результаты работ на каждом шагу: все, что только в голову может прийти, сделано. А у нас на каждом шагу и работающие в поте лица, и вокруг следов, именно следов, навалом, а вот результатов часто и не увидишь…

Входим на территорию Яд Вашем. Аллея праведников мира. Посвящена всем не-евреям, спасавшим еврейские семьи. Каждое дерево посажено в честь такого праведника. Их много. Длинная-длинная аллея по всей большой территории. Когда где-то на планете обнаруживается, отыскивается такой праведник, его приглашают в Израиль, устраивают встречу со спасенными или с их потомками, сажают дерево в честь спасителя и водружают у основания мемориальную дощечку с его именем. Если этого человека, этого праведника уже нет на земле, то спасенные сажают дерево без него, но с теми же церемониями и ритуалами.

Есть здесь и дерево Валленберга. Не знаю, как оно называется, но растет оно раздваиваясь, растраиваясь, дает много стволов и крупных ответвлений. Это как бы напоминание о том, что каждый спасенный еврей дает многочисленные побеги…

Интересно, что деревья, посаженные без “виновника торжества”, почему-то сильно не разрастаются, а остаются маленькими. Смотришь на аллею, на могучие стволы — и вдруг рядом эти подростки. Дерево такое же — а не растет. Наверно, есть какая-то реалистическая причина. А может, мистическая?…

Корпуса музея выложены из обычных неотесанных камней. Оказывается, камень нельзя тесать железом. Тоже ритуал. Так что стены корпусов составлены из глыб.