Олег Лукошин - Человек-недоразумение

Радужные перспективы сытого безделья были мной отвергнуты, и я отправился по организациям и предприятиям. Результат оказался предсказуемым.

Кратковременное помутнение в виде фантазий о возобновлении политической карьеры вылилось в визит в городскую мэрию. Менту-вахтёру, что рьяно проверял у входивших в здание горожан сумки, а порой и карманы, я объяснил, что пришёл устраиваться заместителем главы города. Я искренне полагал, что мой яркий опыт сослужит добрую службу мне лично и всему человечеству. Мент после этого глубоко меня зауважал, потому что счёл мою тощую фигуру с блуждающим взглядом принадлежащей к касте хозяев жизни и проводил на третий этаж прямиком в кабинет к мэру. У того шло совещание, я вошёл без стука и с порога объявил о своём намерении поработать вместе с хозяином кабинета, маленьким, пухловатым дядькой, имевшим, как ни странно, весьма приветливую физиономию. Дядька оказался руководителем высочайшей квалификации, потому что ни единым движением лицевых мышц не выразил отношения к моему вторжению в кабинет и мне лично. Более того (оцените выработанное годами искусство лавирования!), он раскрыл такой же пухлый, как он сам, блокнот, записал в нём мои данные — адрес, домашний телефон, возраст и отсутствующее образование — и заверил, что в ближайшее время непременно со мной свяжется и вообще будет рад поработать с таким опытным человеком, как я.

Целые две недели я ожидал звонка. Даже купил вместе с матерью хороший костюм, белую рубашку и красный галстук с крапинкой — чтобы выйти на работу не каким-то там босяком, а приличным на вид управленцем.

Потом как-то быстро и, надо сказать, безболезненно пришло понимание, что никто на работу в администрацию звать меня не собирается, и я переключился на другие направления.

Вторым наиболее реальным вариантом трудоустройства вроде бы была журналистика, но почему-то (вот загадка!), взвесив этот вариант в гулкой пустоте сознания в течение каких-то трёх секунд, от намерения погружаться во вторую древнейшую профессию я отказался. Не спрашивайте, что могло стать этому причиной, я на эту тему более не задумывался. Выстроился непреодолимый мозговой шлагбаум, и намерение улетучилось.

Потом пошли профессии попроще: инженер на заводе, врач-педиатр, водитель «КамАЗа», работник автомойки, сотрудник паспортного стола, слесарь по ремонту контрольно-измерительных приборов и, наконец, сторож-дворник в детском саду, профессия, к которой, как однозначно намекали мне родители, я создан с рождения и где мне никто и никогда не откажет. Увы, не взяли меня и в сторожа. Причём подряд в девяносто шесть детских садиков, которые я один за другим обзвонил, пользуясь телефонной книгой.

Не скажу, что этот результат так уж прямо удручил меня, но бурление внутриличностных процессов, выливавшихся в хорошо уже известное мне заключение о собственной несовместимости с окружающей действительностью, он однозначно усилил.

Однако я не терял надежды.

Найти себя, как водится, помог случай. Было первое июня, первый день лета и Международный день защиты детей. Определение этого дня именно днём защиты детей вызывало во мне некоторый трепет и уважение к кучке мизантропов-придурков, этот праздник придумавших. Представьте себе, эти чуваки прекрасно понимали, что человек из себя на самом деле представляет и что ребёнок, неразвитый физически и не социализированный индивид, требовал серьёзной и обстоятельной защиты. К сожалению, создатели праздника не до конца уничтожили в себе гуманизм, свойственный вообще всем конструкторам действительности, и отвели столь нужному действу всего один день в году, а не триста шестьдесят пять, как следовало бы.

До поры до времени этот праздник представлялся мне вполне бесполезным, как вдруг в этот самый день с бутылкой пива и пакетом чипсов, словно уподобившись безликой стае тупоголовой молодёжи (в уподоблении этом, надо признать, есть свои преимущества), я забрёл в городской парк аттракционов. Стандартный набор: чёртово колесо, комната смеха, аттракцион «Вихрь» и паровозик для самых маленьких. На сцене под открытым небом группа одутловатых тёток проводила душещипательное и, без сомнения, душеспасительное мероприятие для детворы — что-то вроде театрализованного концерта. В один из животрепещущих моментов, когда доктор Айболит (ну, я по белому халату и забавным очкам догадался, что это он, хотя грудной бабский голос исполнительницы всячески отпугивал от этого предположения) был подло захвачен в плен Бармалеем (опять помогла догадка) и двумя помогавшими ему сообщниками-прихвостнями и объявил детворе, что его нужно спасать, а подлый Бармалей вдруг сжалился над добрым доктором, стал даже как-то потворствовать ему и согласился вернуть детям престарелого эскулапа и всех его оказавшихся в плену зверей за яркие и задорные номера, сбацанные прямо здесь и прямо сейчас, на сцене, а кроме этого подвигнутый очевидной застенчивостью и какой-то природной глупостью присутствовавшей на празднике детворы, не выявившей ни малейшего желания к демонстрации актёрских талантов, я, допивший к тому времени пиво и почти сжевавший чипсы, без тени смущения выбрался на сцену и с ходу исполнил душераздирающий номер, в основу которого легла хорошо известная людям старшего поколения сказка Корнея Чуковского «Тараканище», вдруг ясно, без какого бы то ни было напряга всплывшая из глубин моего сознания на поверхность и вылившаяся в трепетную и сопровождавшуюся изрядно-чувственным лицедействованием сценку.