Винфрид Зебальд - Кольца Сатурна. Английское паломничество

От Вудбриджа до Орфорда добрых четыре часа ходу. Дороги к морю ведут по просторной песчаной местности, которая к концу долгого сухого лета на многих участках почти напоминает пустыню. Эти места всегда были малонаселенными, невозделанными и, в сущности, представляли собой овечье пастбище, раскинувшееся до самого горизонта. Когда в начале XIX века пастухи со своими стадами исчезли, повсюду разрослись вереск и кривые деревья. Владельцы Рендлсхем-холла, Садборн-холла, Оруэлл-парка и Аш-Хай-Хауса, делившие между собой почти всю область песчаных отмелей, по мере сил поощряли это развитие, чтобы создать благоприятные условия для охоты на мелкую дичь, все более входившей в моду в викторианскую эпоху. Теперь крупные усадьбы и земли скупали разбогатевшие промышленники, стремившиеся войти в высшее общество. Если прежде они исповедовали принципы разумной эксплуатации природных ресурсов, то теперь отказывались от них ради совершенно бесполезной, направленной только на разрушение (но, видимо, никому не казавшейся извращением) охоты. В течение столетий охота в специально отведенных заповедниках и угодьях была привилегией королевского дома или потомственного дворянства, а теперь каждый, кто хотел перечеканить свои биржевые доходы в социальный статус и репутацию, несколько раз в сезон демонстративно устраивал в своем доме так называемые hunting parties [71] Охотничьи праздники (англ.). , которые стоили бешеных денег. Авторитет хозяина находился в прямой зависимости не только от ранга и имен приглашенных, но и от числа их жертв. Все управление имением определялось тем, что было необходимо для обеспечения и преумножения поголовья дичи. Тысячи и тысячи фазанов выращивались в вольерах, а потом выпускались на огромные охотничьи участки, потерянные для сельского хозяйства и по большей части недоступные простым людям. Ущемленные в своих правах сельские жители, не находя себе занятия, хоть как-то связанного с охотой (разведение фазанов, уход за собаками, работа егеря, загонщика), нередко были вынуждены покидать насиженные места, где жили многие поколения их предков. Характерно, что в начале столетия в Холлсли-Бей, прямо на морском берегу, был построен трудовой лагерь для безработных (позже так называемый Колониал-колледж). Оттуда спустя некоторое время лишние люди эмигрировали в Новую Зеландию или Австралию. Сегодня в зданиях бывшего трудового лагеря размещается колония-поселение для несовершеннолетних. Они работают группами на окружающих полях, и их легко узнать издалека по ярко-оранжевым курткам. Культ фазанов достиг своего апогея перед Первой мировой войной. Только в Садборн-холле тогда служили две дюжины егерей и специальный портной, занимавшийся пошивом и мелким ремонтом егерских ливрей. Бывало, что за один-единственный день охотники убивали здесь шесть тысяч фазанов, не говоря уж о прочей птице, зайцах и кроликах. Эти головокружительные цифры аккуратно записаны в амбарных книгах конкурировавших друг с другом хозяйств. К самым крупным охотничьим и земельным хозяйствам на песчаных отмелях относилось Бодзи-Истейт, занимавшее восемь тысяч моргенов на северном берегу Дебена. Сэр Катберт Куилтер, поднявшийся из низов предприниматель, в начале восьмидесятых годов построил на красивом месте в устье реки семейную резиденцию. Частично она напоминала господский дом в елизаветинском вкусе, а частично — дворец какого-нибудь индийского магараджи.

Сооружая сие архитектурное чудо, Куилтер верил, что оно неопровержимо продемонстрирует законность его прав на добытое им положение в обществе. Он и девиз для герба подобрал себе столь же бескомпромиссный и великосветский — «Plutôt Mourir que Changer» [72] Лучше умереть, чем изменить себе (фр.). . Такие деятели, как он, находились тогда на пике осознания своей мощи. С их колокольни нельзя было увидеть, почему дела не всегда будут идти как прежде, от одного сенсационного успеха к другому. Тем более если на той стороне реки в Феликсстоу, где в последние годы возник модный морской курорт, любила отдыхать германская императрица. Яхта «Гогенцоллерн», неделями стоявшая там на якоре, была надежной приметой безграничных возможностей, которые открывались перед духом предпринимательства. Под патронатом императорских высочеств побережье Северного моря, оснащенное всеми достижениями современной жизни, могло стать оздоровительной колонией для высших сословий. Отели на скудной почве вырастали, как грибы после дождя.