Элвин Джонсон - Битва дикой индюшки и другие рассказы

Никакой свинины, все сковороды — на помойку, такова была почти религиозная убеждённость директора — убеждённость, которую он передал своим лучшим ученицам.

Мальчики же, естественно, проявляли своё деревенское неприятие к этому. И третью существенную реформу, воспитание детей, нельзя было осуществлять с современными матерями. Они руководствовались традициями непреклонного сопротивления. Какая жалость! Ведь большинство жизненных проблем коренилось в неправильном воспитании детей.

Каковы последствия неправильного обращения даже с младенцем? Допустим, он проголодался до того часа, который указан в книге. Дать ему пососать из бутылочки? Нет. Пусть сразу поймёт, что у всякого действия должны быть последствия. Когда ребёнок начинает ходить, большое значение приобретает выбор игрушек. Избегайте глупых игрушек, игрушек с глупыми украшениями. Не давайте ребёнку кубиков с глупыми рисунками горилл, жирафов и тигров. Лучше воспользуйтесь алфавитом. На двух сторонах кубиков нарисуйте заглавную букву «А», на двух других — маленькое печатное «а», ещё на двух сторонах- заглавную прописную и маленькую прописную.

Ребёнок научится читать в два счёта. И никаких вымышленных фантастических историй про животных, никаких волшебных сказок. Никакой матушки Гусыни. К счастью, один просвещённый издатель, любящий детей, предложил группе милых женщин сотворить матушку Истину, переделав байки матушки Гусыни в нечто разумное и полезное для современного американского ребёнка.

Петь песню о грошике. Нет. Американский ребёнок в жизни не видел гроша. Пойте песню о центах. «Полный карман ржи». Ни в коем случае. Умный ребёнок подумает о «бутылке виски». Лучше вместо этого «мера белой муки».

«Две дюжины дроздов». Американский ребёнок говорит двадцать четыре, а не две дюжины.

«Запечённых в тесте». Отвратительно. «Двадцать четыре дрозда, поющие всегда».

«Пойте песнь о центах, О мере белой муки, Двадцать четыре дрозда, Поющие всегда».

А что было делать с кошкой и скрипкой, с коровой, прыгающей через луну?

Пересказывать всё это слишком долго, но они справились и с этим.

У директора была чудесная книга о детях, в которой были решения всех детских проблем, с первого дня до совершеннолетия. Он заказал у издателя партию этих книг и продавал их желающим ученицам. Три девушки распотрошили свои копилки и одна за другой, краснея, пришли купить эту книгу, которую затем прятали между учебниками, а потом перепрятывали в самое потайное место в ящике стола. Ни одна из них не знала, что у остальных есть такая книга до тех пор, пока первая из них не забеременела. Остальные две предложили ей эту книгу и только тогда узнали, что у неё есть собственная, и что она знает её почти наизусть.

Все три девушки знали, что им будет нелегко замужем за Мак-Брайдами. У тех были совершенно неверные понятия о воспитании детей, культура питания — губительна, а английский язык — просто ужасен. Ну, до воспитания детей ещё далеко.

Какая скромная невеста всерьёз думает о потомстве? С питанием тоже можно будет наладить дело, если только быть достаточно твёрдой. А вот деревенскую речь очень трудно искоренить, даже у школьников.

Они полагали, что со временем можно будет исправить и речь. Но была ещё бабушка.

Её говор был совершенно неисправим. И даже если бы удалось заставить её помалкивать, то и тогда противодействие оставалось бы у неё в мыслях и в едва заметном выражении лица.

К сожалению, бабушкины разговоры с сыновьями лишь утверждали их в желании пользоваться своим диалектом. Однако, посмотрим вперёд и подумаем, как будут расти дети, слушая сказки на таком ужасном английском. Разве они не испортят себе речь с самого начала?

Молодые мужья, естественно, старались, чтобы всё было так, как того хотят молодые жёны. У них ведь образование. Но заявление о том, что свинину придётся исключить из рациона, вызвало лёгкие возражения лишь у Тома, старшего из братьев, и самого смелого.

— Мак-Брайды лопают свинину вот уж триста с гаком лет. И ничего. Они никогда ничем не болели, кроме как в старости. Мак-Брайды, правда становились очень слабыми к девяноста пяти годам. Может быть, это от свинины?

— О, Том, тебя бесполезно учить! Лопали. Нет такого слова «лопали».

— Ну, трескали.

— Ещё хуже. Разве нельзя сказать «кушали»?

— Можно.

— Но ты ведь хотел сказать «кушавши».

— Да.

— Я больше не могу. Ты сказал «триста с гаком лет». А ведь надо сказать «триста лет с гаком». И вот ещё. Ты употребил двойное отрицание. «Никогда ничем не болели». Это тоже нехорошо.