Элвин Джонсон - Битва дикой индюшки и другие рассказы

— С удовольствием.

— Нет, правда?

— Да как же можно? Ваши родители и на порог не пустят такого бродягу и дикаря, как меня здесь называют.

— Ну тогда я буду приходить к вам.

— Нет, не годится, пойдут разговоры.

— Ну и пусть. Мне наплевать. Да и вам тоже наплевать.

— В таком случае согласен.

— Я всё равно буду учить греческий. И вы меня ему научите.

— Возможно.

— Нет, наверняка. — Хильда взяла толстую кипу бумаг и раскрыла её. А это что?

— Это рукопись книги, над которой я работаю.

Она полистала их.

— Вот так-так. У вас, наверное, не хватает бумаги. Вы исписали все поля и даже между строк.

— Я всё редактирую её.

— Эту страницу нельзя больше редактировать. Сюда нельзя больше вписать ни слова.

— Да, я знаю. Мне придётся переписать и начать редактировать снова.

— Не надо вам заниматься перепиской. Пусть вам кто-нибудь перепишет её. Кто-то с чётким округлым девичьим школьным почерком.

Хобарт глянул ей на руки. Они были маленькие, без ямочек, и не миленькие, а мускулистые и красивые, На него нашла тень неловкости.

— Дождь кончился, — сказала Хильда. — И я проголодалась. Вы пригласите меня перекусить?

— Да у меня всё тут по-холостяцки.

— И из чего же оно состоит?

— Жареная ветчина. Мамалыга вместо хлеба, сушёные початки кукурузы. Зелень.

Может быть, салат из артишоков. На сладкое — пчелиные соты.

— Звучит великолепно. Можно я поем с вами?

— Если угодно.

— Вы жарите ветчину на этой плите?

— Нет, от этого в доме стало бы жарко. я готовлю в глинобитной кухне.

— Можно посмотреть?

— Конечно.

— Они пошли в глинобитный дом рядом с домом с соломенной крышей.

— О, да вы уже готовите обед.

— Нет, это на ужин. Надо сходить в кладовку за продуктами.

— Кладовку?

— Да, следующий глинобитный домик.

— Вот это да, столько продуктов! Два больших окорока, да ещё и третий, который вы режете. Целая связка коричневых полосок, копчёная говядина? А что это у вас в этих белых мешках?

— Сушёная кукуруза. Я вырезаю зародыши в молоке и высушиваю на солнце.

— Сладкая кукуруза?

— Нет, полевая кукуруза. Кто ест варёную кукурузу каждый день, терпеть не может сладкой кукурузы. Это — как подслащенный суп из устриц. У полевой же кукурузы есть извечный вкус настоящей еды.

— Может быть и мне понравится.

Хобарт опять почувствовал какую-то тень неловкости.

— А что у вас здесь в коричневом мешке?

— Сушёная тыква. А в этом мешке — черные бобы. Индейская тыква и индейские бобы.

Я достал семена у индейцев сиу.

— Да вы и сами в некотором роде индеец, как у нас говорят. А что это такое? — Она взяла какую-то трубку толщиной с морковку.

— Иерусалимские артишоки. — Хобарт очистил конец стебля.

— Попробуйте. Я обычно ем их сырыми, нарезанными с французской подливкой.

Она откусила кусочек и сосредоточенно пожевала.

— Хорошо. Немного похоже на смолу. Откуда они берутся?

— Это род подсолнечника. Ужасный сорняк на кукурузном поле. Пытаюсь полоть, но по весне при пахоте у меня набирается его несколько корзин. Индейцы варят их как картошку. Но они гораздо лучше картошки и намного плодовитей.

— А почему же мы тогда все не выращиваем их?

— Потому что у нас не хватает ума поучиться у индейцев.

— А это зелёное?

— Это зелень, что я собрал утром. Маш-салат.

— И не слыхала о таком.

— Это в общем-то сорняк. Но лучше всякой садовой зелени. А позднее буду есть амарант. Гораздо вкуснее шпината. А в конце лета и всю осень я ем портулак.

Французы выращивают его на огороде, мы же скармливаем его свиньям.

— Вы настоящий индеец. Пойдёмте готовить обед. Вы жарьте ветчину, а я приготовлю на салат артишоки. Что будет на третье?

— Есть мёд в сотах. Я только что достал его из улья. Будет свежий липовый мёд.

— Бедные пчёлки. Они умрут с голоду.

— Нет. Они построят другие соты. Они производят гораздо больше мёда, чем им нужно самим. Прошлой осенью я набрал пятьдесят фунтов. Гораздо больше, чем можно съесть.

— Знаете, что Джордж III сказал о жареном гусе: «Слишком много одному, но маловато на двоих».

Снова на Хобарта наплыла тень неловкости.

Обед был готов, и они пошли в дом с соломенной крышей обедать. Хильда ела с аппетитом. — Никогда не едала такого обеда. А теперь я хочу ещё посмотреть ваше хозяйство. Что это за глинобитный домик с другой стороны дома?

— Это умывальня.

— Можно посмотреть?

— Пожалуйста.

Она вошла внутрь и всё подробно осмотрела. Выйдя оттуда она сказала: «Но я не вижу, где можно искупаться».