Олег Ермаков - Песнь тунгуса

— Ты соберись, — пробовала Полина тормошить подругу, но как-то и у нее запал уже был не тот. — Каникулы-то заканчиваются. У нас директор лютует.

— Вот олухи царя горохового! — веселился Кит. — А ты, Миха?

— Ничего, помаленьку можно, — ответил Мишка.

— Это, видно, проклятие мыса Нюрганского, — сказал Кит. — Есть Бермуды, а у нас — вон, Нюрганский.

— Дурак ты, балаболка! — шикнула на него Полина, оглядываясь на солнце.

А великий шар багрового огня уже коснулся краем горных изломов. Льдины на торосах багровели тоже.

— Нет, я серьезно, — сказала Полина. — Что будем делать?

Выглядела она растерянной. А солнце уже начало свой спуск в горные темницы. Понемногу все стали зябнуть. Кит застегнул куртку. Полина взяла концы шарфа и замотала вокруг шеи. В обратный путь не трогались, на всех напала странная оторопь, апатия. Мишка тоже чувствовал, что здорово устал. А как они сюда скользили — не бежали, а летели, шурша лезвиями, и мелкая стружка со льда летела, как перья, во все стороны. Но смешно, уже не малые дети, а не смогли сообразить.

Кит посмотрел на половину солнечного диска.

Через мгновение он уменьшился.

Мишка тоже смотрел. И девочки. Все глядели, как исчезает за горами солнце, такое оглушительно яркое и живительное еще час назад, и уже, словно чуждое этой земле, скалам, темным деревьям, пескам, торосам, чернеющим ледяным зеркалам с алым подсветом.

И солнце скрылось, бесшумно и неотвратимо. Ребята посмотрели друг на друга, оглянулись на берег.

— Спички-то есть, ага, — сказал деловито Мишка.

— Ну, так айда, самое, — откликнулся Кит и, взяв рюкзак, достал свои ботинки, переобулся. — Только уж вам придется на цирлах.

— Постойте! — воскликнула Полина.

Голос ее прозвучал как-то странно, беспомощно среди льдов. Она указала рукой вперед.

— Надо уже туда, к Песчаной Бабе. Тут совсем немного, а?

Все молча смотрели через залив. Оттуда и наплывала ночь, растекалась по льдам, все захватывая.

— Тут же километра полтора, не больше, да? — спрашивала Полина.

Кит становиться на коньки наотрез отказался, сказал, что выйдет на дорогу, и с грохотом и звоном полез в торосы.

— Не Кит, а слон в посудной лавке! — крикнула ему вослед, не утерпев, Полина.

Кит только сопел и пробирался дальше, ломая льдины.

Остальные снова начали резать лезвиями черный лед: шар-кхх! шшаркх! тука-тук-шшаркх-шшаркх! тука-тук, тука-тук…

Двигались медленно, преодолевая усталость, какую-то тягучую, темную. Лида отставала. Полина все также была впереди всех, хотя и в ее движениях уже не чувствовалось азарта. «Как сонные мухи, ага», — подумал Мишка, приостанавливаясь и поджидая Лиду. В сумерках она была похожа на призрак. Мишка даже вздрогнул, вспомнив ненароком ту важенку на заповедном ручье.

Она взглянула на Мишку и слабо улыбнулась.

— Давай, давай, — ободрил ее Мишка.

— Тут уже и до моего дома недалеко, — сказала она.

— До метеостанции?

Она кивнула.

— Километров двенадцать через остров.

— На коньках как дойдешь? — сказал Мишка.

— Завтра родители будут думать, что я уже в городе. А я здесь, под боком. Смешно, как во сне.

Полина скользила уже далеко впереди. Мишка и Лида смотрели на нее.

— Вон Венера взошла, — сказал Мишка.

Уроки Луча Станислава Ильича не пропали даром. Лида посмотрела, куда указывал Мишка.

— Звезда-Береза, — добавил Мишка. — Бабка про нее рассказывала всякие небылицы. А это просто одно из солнц. В космосе их миллионы.

— Я бы ее нарисовала, — отозвалась Лида устало.

Они еле передвигали ноги в коньках, уже и не ехали, а так, тащились. Лидины коньки скребли по льду.

— Сначала съешь мухомор, — сказал Мишка.

— Это еще зачем? — спросила Лида, убирая с лица упавшую черную прядь.

— Как зачем? — переспросил Мишка. — Чтобы побывать там. — Он негромко посмеялся. — Я слышал, шаманы так делали. Или пили водку. А иначе как увидишь ту сказку? Только спьяну.

— Нет, — не согласилась девочка, шаркая коньками, — можно и так.

— Как? — эхом откликнулся Мишка.

— Так, — ответила она.

— Ээййаа! Выы! — заорал откуда-то из-за торосов Кит.

И Мишка ответил ему по-волчьи. Полина далеко впереди тут же остановилась и обернулась, застыв. Лида немного отпрянула. Кит молчал. Мишка снова провыл. У Лиды глаза стали огромными. В наступающей ночи этот вой звучал с впечатляющей силой.

— Не надо больше, — попросила Лида.

— Ладно, ага, — сказал Мишка.

Кит больше не кричал. Полина не двигалась, поджидая их. Венера вставала выше, наливаясь бирюзой.