Макар Троичанин - И никаких ХУ!

- Э-э, дарагой… - возмутился было Кинг-Конг, но тренер жёстко оборвал:

- Заткнись! – и к Старче: - Пётр, ты-то чего размаслился? Куда делись твои жёсткость и цепкость?

- Так девчонки же! – попытался оправдаться и Старче.

- Жалеешь, значит? – оборвал Макс и его. – А они тебя, старого пердуна, думаешь, жалеют? – и открыл дверь автобуса, дав послушать звонкие заливистые смехи и бодрые вскрики, доносящиеся из того автобуса. – Да они и думать о тебе не думают. – Резко захлопнул дверь и перевёл взгляд на сомлевшего в ожидании нового разноса Викентия Алексеевича. – Что с тобой-то делать?

- Я исправлюсь, - жалобно запричитал проштрафившийся плеймекер, - ей бо, исправлюсь!

- Ладно, - поверил старый товарищ. – Что делать на поле, ты и сам хорошо знаешь, но помни, что дамоклов меч не убран.

- В первой же стычке завалю, - храбро пообещал авансированный разыгрывающий.

- Нашими союзниками, - продолжал обнаглевший тренер, никогда не игравший в футбол и знающий дело, которое никогда не делал, - являются физическая сила и выносливость, и, следовательно - постоянное движение и скорость; терпение и телесная крепость, и, следовательно – жёсткие единоборства без скидок на слабый пол и постоянное опережение в приёмах и передачах мяча; эмоциональная устойчивость и, следовательно – постоянный высокий настрой на победу. – Воодушевлённый сам собой, Макс отлип от перегородки и, взявшись за передние сиденья, оглядывая футболистов, в надежде поднявших глаза на спасителя, добавил: - Немало важны и такие частности в нашу пользу, как сила ударов, игра верхом и умелая подстраховка, - и улыбнулся широко и задорно: - Да с такими преимуществами мы не только уравняем счёт, но и вырвем победу. – Обрадованные спортсмены оживлённо зашевелились, как будто уже выиграли. – Главное – забить быстро первый гол и работать одному за всех и всем за одного. Они быстро устанут, утомятся, начнут злиться и ссориться, и тогда наступит наше время. Короче: раз мы по-мальчишески вляпались по уши в викентьевскую авантюру, то и выкарабкиваться из неё должны по-мужски достойно. И никаких ХУ! – И все проорали бодро:

- И никаких ХУ!

И вовремя: длинная судейская трель настойчиво звала к последнему испытанию.

Взвинченные тренерской накачкой, игру викешенцы начали с охоткой, но сумбурно, перемещаясь по полю много и быстро, но с малым толком, как тараканы по разогретой плите. Воодушевляло то, что игра прочно перешла на аннакондовскую половину, но для реализации преимущества не хватало хладнокровия и уверенности, а отсюда и неточные пасы, и удары мимо ворот. Женщины явно начали сдавать в темпе, часто падали, натыкаясь на мужиков, стонали и стенали, требуя от судьи штрафных, на что тот, вероятно, купленный в перерыве, не скупился. Один из таких штрафных отскочил от неловко поставленной ноги семёрочки и угодил в отставленную руку Старче, стоявшего на полступни за пределами штрафной площадки. Купленный рефери немедленно взвыл тревожной сиреной и с садистским удовольствием показал на невидимую одиннадцатиметровую отметку, хотя по всем правилам игры рукой не было, а было пассивное попадание мяча в руку, а Старче стоял далеко за пределами штрафной. Но спорить с продажным судьёй бесполезно, и викешенцы понуро отошли за пределы площадки, а в голове Викентия Алексеевича сильными толчками билась разгорячённая кровь: вот и уравняли, вот и вырвали, вот и забили… Макс сам взял мяч, сам установил на отметку и попросил судью не затягивать время. На что Анна ехидно поинтересовалась:

- Торопитесь пропустить пятый? – в полной уверенности, что этот четвёртый она забьёт.

Макс не замедлил с ответом:

- Торопимся забить пять!

Она фыркнула, улыбнулась и медленно отошла для разбега.

И опять Викентий Алексеевич внутренним чутьём профессионала определил, что она будет бить щёчкой и опять в левый от Циркуля угол ворот. И опять он частыми и выразительными наклонами головы давал понять своему голкиперу, куда ждать гол, и опять тот не обратил на подсказку никакого внимания, встал, расщеперившись, враскорячку и вперился расширенными глазами в мяч, как будто привораживая его. Все замерли в ожидании кто триумфа, кто катастрофы, а Викентий Алексеевич даже отвернулся, чтобы не испытывать судьбу и не видеть, по всей вероятности, последнего вбитого гвоздя в бесславно продутую игру и гроб с грантом. Услышав звонкий удар, он, не удержавшись, обернулся и успел увидеть мяч, летевший понизу не в левый, а в правый от Циркуля угол, и невероятный размашистый скачок туда вратаря, угадавшего направление удара. Никто не успел и пошевелиться, как он мощнейшим ударом ноги запустил через всех игроков, скопившихся вблизи штрафной, встреченный мяч, и тот полетел над чистым полем в направлении чужих ворот. Первым опомнился Макс и быстрее беременной лани устремился следом, догнал катящийся мяч за центральной линией, а все остались наблюдать за футбольным буллитом: кто с надеждой, а кто обречённо. Приблизившись к заволновавшейся гандболистке, расторопный запасной нападающий и тренер сделал изящное ложное движение стройным телом в одну сторону ворот, обманув вратариху, а мяч отправил в другую и точнёхонько в угол.