Александр Цыганков - Perpetuum mobile

— Начнём теперь уже, Александер! Всё понятно вроде бы. Сейчас попьём чаю и начнём.

— Чифирку врежем и закрутимся! — подхватил Ваня Третьяк, уголовник среднего возраста. Бойкий, шустрый и необычайно вороватый мужик. — А нам, Саня, сколько причитается за всю твою канитель? Говорили, что отдельно заплотют!

— Отдельно.

Тростников подумал, что рабочих в этот процесс втягивать не надо, и сказал:

— Вы, Семён Фёдорович, на свою работу составьте калькуляцию или просто наряды напишите, и всё получите, как работу сдадите.

— Хорошо! Всё, ребята, приступаем!

Но и после этих слов никто работать не торопился. Одни играли в карты. Кто-то спал на широкой скамейке в углу. Заваривали чай, курили, рассказывали друг другу байки. Считали мелочь и скидывались, чтобы к обеду послать гонца. Ваня Третьяк подошёл к окну и отпрянул назад.

— Кабан идёт!

Как по команде немедленно были включены сразу все станки, завизжала пилорама, и во все стороны полетела стружка.

Видимость работы здесь научились создавать довольно ловко. Под визг и вой, отряхивая древесную пыль, Тростников вышел из цеха. Навстречу ему медленно шёл чернобровый Шульженко. Волна перегара двигалась впереди и набегала на встречного немного быстрее.

— Здравствуйте, товарищ художник! Как там эти архаровцы?! Всё как надо делают?

— Да, кажется, разобрались с чертежами. Начинают.

— Начинают?! Щас я им покажу, как чертежи разбирать! Начинают они опять!

Столярный цех был детищем и похмельным кошмаром Василия Ивановича. Когда-то он же и организовал его на производстве. И теперь ещё руководил, совмещая с профсоюзной деятельностью. И контингент оставался без присмотра большую часть рабочей недели.

«Вот и хорошо. Пускай он со своими сам управляется». После утреннего обхода Александр отправился сочинять грамотную калькуляцию.

На третьем этаже горисполкома в кабинете главного художника города за бутылкой коньяка сидели Тростников и Сергей Дмитриевич Лукьянов, хозяин этого кабинета. Рабочий день уже давно закончился, но они никуда не торопились. Лукьянов делился опытом.

— Любую работу надо правильно оценить. Я, конечно, не вникаю, что за монстра на колёсах вы решили изваять. Я не лезу! Это ваше дело. И ты, Саша, теперь знаешь, как под нужную сумму подогнать. произведение.

— А под уголовную статью не подгонят после этого?

— Нет! Всё же правильно! Главное, чтобы работу увидели и приняли. Наглядный пример, так сказать. А кто там будет разбираться, что вместо «плакат» у тебя написано «батик». Они одно от другого всё равно отличить не смогут. Вот сколько есть в работе метража красной тряпки, на всё и пиши «Роспись по ткани анилиновыми красителями. Горячим способом». А механическая конструкция, знаешь, сколько стоит?

— Нет.

— Да это вообще можно как на ВДНХ расценить! Машина, крутящийся глобус, опять же роспись по сферической поверхности. Пиши по металлу.

— Он же тканью обтянут?

— А каркас из чего изготовлен? Выходит, что по металлу. Тем более, на оси.

— Если так считать, Сергей Дмитриевич, то перебор денежных средств получится!

— Да ладно тебе!

— Ну, давайте ещё выпьем за успех мероприятия!

— Как бы не перебрать сегодня! У меня к празднику, знаешь, сколько таких заморочек по всему городу?!

— Да, Сергей Дмитриевич! У всех людей праздник, как праздник, а художникам работа!

— Крутиться надо!

Вечером, после продуктивного общения с главным художником города, Тростников отправился к своей пассии, прихватив по дороге бутылку красного болгарского вина. Ольга, студентка последнего курса медицинского института, жила как раз недалеко от горисполкома. У них была какая-то стихийная любовь. То они не могли расстаться, и она следовала за ним через горы, реки и долины, восхищаясь молодым художником, то вдруг ссорились, прощались навеки и целую неделю даже не звонили друг другу. Потом всё начиналось сначала, вскоре кончалось тем же, но кончиться никак не могло. В этот раз между ними всё было хорошо, тем более что романтично настроенная Оля не могла дождаться, когда Саша опять позовёт её на турбазу, где он будет писать этюды, а она гулять по берегу, ловить первых бабочек и мечтать о том прекрасном времени, когда Александр станет знаменитым и очень богатым. И она, конечно же, станет его женой, пожизненной спутницей и соратницей. И они будут путешествовать не по окрестным сёлам, а по всему миру, перелетая по синему небу с одного континента на другой. Но в последнее время такие розовые картинки представлялись ей всё реже, они всё чаще ссорились и наиболее ожесточённо по поводу прочитанных книг или просмотренных кинофильмов.