Макар Троичанин - Корни и побеги (Изгой). Роман. Книга 3

«Уже почти случилось», - хотел сказать он, но промолчал, побоявшись вызвать кучу нелёгких вопросов, на которые правдиво ответить будет трудно.

- Я долго размышляла после конференции, всю ночь, - начала Зося о другом, тоже волнующем, - и, в конце концов, поняла, что ты был прав, когда, невзирая на общее неприятие, отстаивал свою точку зрения, - она слегка отстранилась, заглядывая в его лицо, затенённое сумерками. – Ты поступил как настоящий борец, революционер. Секретарь понял это и потому пригласил в горком. Я была не права, извини, - и снова прижалась к устойчивому плечу.

До чего же, на самом деле, она беззащитна и слаба с цельной природной душой, изъязвлённой идеологической ржавчиной, как бы он хотел заменить жестокие героические идеалы, которым она поклонялась, на духовные романтические. Но не успеть. И надо ли?

- Не за что, Зосенька. Ты не притворялась, и это самое главное. Труднее всего всегда оставаться самим собой, не оглядываясь на то, как к тебе относятся товарищи и друзья. Поддаваясь чужому влиянию, особенно коллективному, легко сломаться, стать игрушкой обстоятельств. – «Если бы наши мысли и слова сочетались с делами», - с горечью подумал Владимир. – Вспомни: настоящие герои за свои идеалы идут на смерть, но никогда не используют их для уничтожения врагов. Быть человечным и милосердным намного сложнее, чем жестокостью внедрять среди людей добро. Стать примером – не это ли судьба героев? Для этого не обязательно быть вождём.

- Ты говоришь, я заслушиваюсь, забывая обо всём прочитанном, и почему-то мне кажется, что ты страшно одинок. Я не права? Тяжело быть одному, ведь не зря говорят, что на миру и смерть красна. – «Мне и этого не дано», - тоскливо подумал Владимир. – В тебе совсем нет коллективизма.

- Да, пожалуй, ты права: стадное чувство во мне угасло. Мои ошибки мне дороже успехов, достигнутых с чужой помощью. Такой уж уродился, что делать.

Она засмеялась, радуясь и такому.

- Человеческое притворство хитро и многогранно, - дополнил он, - но кто сумеет избавиться от него, тот станет истинно свободным. Я очень стараюсь быть таким.

- Ты хочешь быть свободным в коллективе? Разве это возможно? Не лучше ли, когда твоя маленькая мечта совпадает с огромной, величавой целью всего общества?

Они опять начали спорить, воздвигая стену.

- По мне, - продолжала каменщица, - удобнее шагать вместе со всеми, единой колонной, шаг в шаг…

- Даже если ведут в пропасть? – не удержавшись, подкузьмил он, огорчённо недоумевая, почему часто два нормальных человека, более чем симпатизирующих друг другу, вынуждены спорить и расходиться, недовольные больше всего собой. Он не понимал, что так, высекая искры, сильные характеры обтачиваются, чтобы теснее слиться в одно целое, не подверженное никаким внешним испытаниям.

Обидчиво помолчав, она невыразительно уронила в темноту:

- Не каждому дано знать об этом.

- Потому и надо всегда и во всём иметь собственную, обдуманную точку зрения, - не уступал он, проклиная несдержанность, постыдную по отношению к неопытной девушке.

Она тяжело вздохнула, чуть сбилась с шага не колонны, а двоих, и, выправившись, миролюбиво, как он хотел, попеняла:

- Нет, ты всё же очень трудный человек.

- А ты путаешь понятия мечты и цели, - понесло философа на стену. – По мне мечта – чувство сугубо личное, потаённое и неопределённое, романтическое и духовное, никогда не знаешь, свершится ли оно, и тем привлекательно и дорого. А цель – категория коллективная и приземлённая, материальная и прагматичная. Правда, существуют личные цели, но они недостижимы без коллективных усилий, все о них знают, и их нередко специально выпячивают, чтобы выглядеть успешным и перспективным. Цель – всего лишь материальная веха на пути достижения мечты. Мечта уводит за цель и, по сути дела, недостижима. А если они совпадают, то это тупик жизни. Например, мечтой может быть счастье и благоденствие близких, а целями-вехами для этого – устройство близких на хорошую работу, приобретение для них приличного жилья и т.д. Когда говорят, что нашей целью является построение коммунистического общества равных и всем довольных, то намеренно подменяют понятия: неопределённую мечту выдают за реально достижимую цель.

Запутавшись в собственном словоблудии, Владимир разозлился и на себя, и на неё за то, что почему-то обязан так говорить. Чутко уловив его раздражение, Зося перебила:

- Володя, зачем ты разговариваешь со мной, как с девчонкой-несмышлёнышем? Сам-то далеко от меня ушёл?