Татьяна Брукс - Душа

— Ой, запутали вы меня, Надежда батьковна. Насчёт того, чтобы забрать? Вряд ли, не уверен, а вот позвонить, думаю, можно будет. Только завтра. Виктор Андреевич придет, сам позвонит. Без него нельзя.

— Хорошо. Тогда… можно я его побрею?

— Побреете?

— Да. Я его никогда не видела таким… с бородой, — Надя прикрыла рот рукой и захихикала, — он на пирата похож. Подскажите, где можно бритву купить, помазок, мыло и… что там нужно ещё?

Медик уставился на Надю.

«Да, что ж это он, дурак, на Ольге женился, если такая девушка рядом была? Хотя мы, мужики, да… чёрт нас поймёшь, когда мы жён себе выбираем. Видимо, точно чёрт мозги выносит», — подумал он и, усмехнувшись, спросил:

— А вы умеете?

— Да… то есть никогда не пробовала, но думаю, что смогу.

— Я вам свой станок дам, не надо покупать. У нас у всех врачей авральный набор есть, мало ли что. Вот с «твоим» тоже пришлось две ночи подряд дежурить. Пошли.

Следуя за молодым врачом по пятам, Надя думала: «Какие же они все хорошие. Колбасу тоже кусками режут и водку пьют. Только те насилуют и убивают, а эти помогают людям, спасают их и лечат. Как бы я хотела быть такой, как они».

Получив во временное пользование станок для бритья и устную инструкцию по его использованию, Надя клятвенно пообещала доктору вернуть его чистым, в целости и сохранности. Она направилась к Богдану, чтобы привести задуманное в исполнение и удивилась, увидев ещё издалека, что дверь в палату открыта.

«Умер?» — охнуло. Побежала. Влетела. И… замерла.

Богдан лежал с открытыми глазами, возле него стояли дежурный врач Вениамин Игнатьевич и уже знакомая не очень разговорчивая медсестра.

— Богдан! Богданчик… — голос дрожал, скрипел, прерывался.

— Ну вот, видишь, черненькая, а ты всё: блондинка, блондинка… — утвердительно указала на Надю копающаяся в шприцах и ампулах медсестра.

— На-адя… — шёпотом, с усилием выдохнул, почти улыбнулся.

«Прозевала!»

Машинально поставив на тумбочку и даже не заметив этого стакан со станком и помазком для бритья, Надя подлетела к Богдану и схватила его за руку, из вены которой только что вытащили иглу от капельницы.

— Я, конечно же, я. А кто же ещё? Ты же помнишь, как ты со мной возился… как с маленькой, — она шептала, прерываясь и сглатывая. Горло сдавил спазм радости и обиды — она не была первой, кого увидел Богдан, придя в себя.

«Правду говорила Наташа ещё давным-давно: не всё в жизни получается так, как хочется… Иногда обстоятельства руководят нами. И надо уметь их принимать такими, как есть. Как там она говорила: «Дай силы бороться с тем, что возможно изменить, дай терпение принять то, с чем бороться бесполезно, и дай ума отличить одно от другого», — вспомнила Надя. А сейчас главное не то, кого он увидел, а что он вообще кого-то увидел. Он живой, он пришёл в себя, не об этом ли я просила? Не этого ли хотела? Какое счастье!»

— Какое счастье, Богдаш, что ты проснулся, какое счастье! Доктор, теперь с ним всё будет в порядке? — обратилась она к стоящим бок о бок и обсуждающим новые назначения для больного врачам.

— Богдан Юрьевич, вам повезло с ангелом-хранителем, — улыбнулся Сергей Александрович, — не успела она приехать, как всё встало на свои места. Да, Надя, теперь всё должно быть хорошо. Нужен только уход и покой, и через пару недель ваш друг будет как новенький. Сергей Александрович, — представился он, — ваш лечащий врач.

— Богдан… — шёпотом, почти не слышно, — Ван Ваныч… Как?

— Наденька, вы выйдите пока в коридорчик, нам надо с молодым человеком поработать, — Вениамин Игнатьевич взял бразды правления в свои руки. — Сережа, вызови лабораторию и кардиолога. Ничего, что поздно, есть дежурный. Иди, звони…

Молодой доктор быстрым радостным шагом двинулся в ординаторскую выполнять поручение.

«Живой! Живой! Живой!»

Девушка металась с одного конца коридора к другому. Из дверей повысовывались ходячие больные и те относительно здоровые, кто пришёл проведать больных. Надя даже не заметила, когда они начали хлопать, но очнулась от звука, который ранее слышала только в театре. Коридор аплодировал. Стоя. Кому, врачам? Ему? Ей? Неважно. Ей было понятно одно: Богдан жив, и все эти люди радуются вместе с ней. Голова у неё закружилась, и если бы её не подхватил один из посетителей, то упала бы на пол. Но посетитель поддержал её и, взяв на руки, аккуратно опустил тело на кушетку, что стояла в коридоре.