Татьяна Брукс - Душа

— Мама, а почему дядя Богдан говорит, что он плохой? — спросила девочка у мамы после их первой встречи с молодым работником прокуратуры. — По-моему, он добрый и хороший. Он говорит, что обидел двух девочек, а прощения просить не хочет. Разве так бывает?

— Бывает, радость моя, бывает, — отвечала ей Лариса. — А Дядя Богдан не плохой, он хороший. Просто иногда человек не знает, что для него хорошо, а что плохо.

— А он узнает?

— Узнает. Обязательно узнает. Ему душа подскажет.

Эта маленькая девчушка с прической, похожей на колючки ёжика, ещё тогда покорила Богдана. А ещё её имя. Надя. И всё это время, с момента первой встречи, Богдан навещал Ларису и её дочь, угощал конфетами, дарил кукол на день рождения. Между взрослыми установилась тёплая дружба. Девочка тоже привыкла к молодому следователю и от души радовалась, когда он к ним приходил.

— Мама, мама, мне страшно, — заплакал разбуженный звуком выстрела ребенок, — там собачку убивают, мама!

— Почему собачку… какую собачку…

— Не знаю-у-у-у… только я бою-у-усь… — еле слышно подвывала малышка.

Лариса тоже услышала выстрел и, наскоро успокоив дочь и наказав ей лежать тихо, позвонила в милицию и выбежала из дома. Уже на бегу увидела вспышку от второго выстрела и только потом услышала его хлёсткий звук. Побежала быстрей, совершенно не думая о том, как сможет помочь тому, в кого стреляли, и с кем предстоит встретиться.

Но, слава богу, встречаться ни с кем не пришлось. Две человеческие тени с еле различимыми деталями милицейской формы впрыгнули в темную машину и, газанув, быстро скрылись из поля видимости женщины.

Богдана она узнала сразу и ждать не стала — позвонила в скорую помощь прямо из дома Ивана Ивановича, возле которого и происходили все события. Выйдя из дома Котило, она услышала звук сирены подъезжающей милицейской жёлто-голубой машины. Через несколько минут темноту ночи прорезал вой другой сирены — скорой помощи. Женщина, оставив пострадавших на попечение медиков, вернулась к дочери. За ней последовал молоденький прапорщик для снятия свидетельских показаний.

Обоих мужчин увезла скорая помощь. Одного — в тёплую больничную палату, другого — в холодный морг той же больницы.

Поезд прибыл в Тарасов в шесть часов утра, и Надя, сразу же взяв такси, поехала в больницу, где находился Богдан. К больному её не пустили, но попросили подождать до девяти, чтобы решить вопрос посещений. Ждать ей пришлось гораздо дольше. До полудня никто не проявил к ней ни малейшего интереса. Позже пришлось пройти через унизительную процедуру допросов: кто она, что она, почему приехала, кто уполномочил её ухаживать за больным, — и получить отказ в посещении по причине неродственных отношений. Но из больницы она не ушла. Не могла уйти. Сначала сидела возле хирургического отделения, в одной из палат которого лежал её Богдан. Потом, проникнув в отделение, села возле двери ординаторской в надежде убедить заведующего отделением в её, Нади, очень даже родственных отношениях и самых что ни есть добрых намерениях. Он был на очередной операции, и девушка, дожидаясь его, задремала, сидя на стуле.

Неожиданно она увидела или, скорее, почувствовала какое-то движение в коридоре. Надя открыла глаза и увидела маленькую девочку лет двенадцати с огромным белым бантом. Девочка в коротком синем платьице и простых колготках с вытянувшимися коленками стояла, опустив голову, возле крайней двери слева по коридору.

«Где-то я уже видела эту девочку…» Надя хотела было спросить её, кто она и как её зовут, открыла рот, чтобы сделать это, но не успела, вместо этого услышала:

— Ждёте?

Голос, который вывел её из туманного состояния полудрёмы, был совсем не девичьим. Голос был мужским и молодым, чего нельзя было сказать о его хозяине.

Толстый низкорослый, по возрасту приближающийся к пятидесяти мужчина с полными руками и короткими, похожими на сосиски пальцами никак не походил на хирурга. Всё в этом человеке было дисгармоничным. Белый халат был тесен, голос не соответствовал возрасту, возраст не вязался с голубыми озорными глазами, но Надя точно знала, это он — заведующий отделением, и от него сейчас зависит, увидит она Богдана или нет. Она подскочила, как будто и не дремала вовсе.

— Виктор Андреевич, — Надя заранее подготовила свою речь и узнала фамилию, имя и отчество заведующего, — мне обязательно надо увидеть его, понимаете, обязательно надо. Пожалуйста, пустите меня к нему. Я его друг… Мы знакомы давно… очень давно. Он помог мне, когда я болела, он меня на ноги поставил, вы же понимаете, что я должна, мне надо… Ведь понимаете? Мне очень…