Татьяна Брукс - Душа

Знахарь повернул девочку к себе и положил ей на лоб ладонь пальцами вверх. Замер, как будто прислушивался к чему-то. Губы чуть заметно дрогнули, растянулись в еле заметной улыбке, голова качнулась утвердительно.

— Тебе решать. Что важнее для тебя: подчиниться правилам общественности или спасти человеку жизнь? Всё зависит от цели, которую ты перед собой ставишь. Чего достичь хочешь?

У Нади немного закружилась голова, и она ухватилась руками за стол, чтобы не упасть. Прикрыла глаза, её чистый лоб прорезали две довольно глубокие морщинки между бровей. Казалось, время застыло: минута… другая… И вдруг лицо её просветлело. Она открыла глаза и прошептала:

— Я… я… кажется, поняла! Спасибо вам, дедушка Кузьма. Спасибо.

Надино лицо лучилось открытием, пониманием, счастьем. На глаза навернулись слёзы, и она, вскочив, повернулась к старцу, обняла его, вдохнув приятный запах его серебристо-былых волос. Чабрец. Точно чабрец. А ещё любисток. Вот что! Любисток! И немного мяты. Прижалась покрепче щекой к мягкой бороде и зашептала: «Я поняла… спасибо вам, дедушка Кузьма, я всё поняла…»

Старый знахарь незаметно утёр непрошеную слезу, приобнял Надю и ласково похлопал по худенькой девичьей спине крупной морщинистой ладонью.

— Я знаю, деточка, знаю. Нелегко тебе было, и много ещё трудностей впереди, но ты одюжаешь… ты сможешь, ты сильная.

Когда Надя выпустила из объятий деда Кузьму и подняла голову, она не узнала двор. Нет, и ухоженный деревянный дом в три окна, на крыльце которого стояли удивлённые Нина и Александр, и согнутые под тяжестью наливных плодов яблони, и коза Катруся, что паслась в тени сада неподалёку, — всё осталось на своих местах. Но всё это стало другим. От дома, деревьев, друзей и даже от козы исходила энергия света и радости, которую ранее Надя не ощущала. Она вообще не подозревала о её существовании. И от этого или от чего-то другого ей вдруг показалось, что воздух стал разноцветным и заполнился музыкой. Играла флейта или скрипка. И колокольчики. Да-да, в такт музыке звенели колокольчики. Легкие переливы света, цвета и музыки.

«Динь-динь-дилинь… динь-динь-дилинь…»

— Спасибо вам, я поняла, — не переставала подпевать в такт музыке Надя, — спасибо вам, я поняла…

Беловласый знахарь поднялся тоже.

— Ну что ж, дети мои, пора в дорогу. День летом хоть и длинный, но дело к вечеру. Спасибо, что наведались, что не забываете старика.

Он вышел из-за стола и первый мелкими, но легкими шагами направился к машине. Ребята потянулись за ним.

— До свидания, — Саша протянул руку для пожатия, но знахарь в это время как раз повернулся к Наде и не видел жеста. Или видел? Не захотел подать руки?

— Благослови вас, Господи, — промолвил он во весь голос и перекрестил по-христиански воздух вслед отъехавшей машине.

Молодые люди уехали, а старик ещё долго стоял неподвижно и «глядел» им вслед. Он знал, что «видел» этих людей в последний раз. Знал, что Нина проживёт свою жизнь размеренно и спокойно, дожив до глубокой старости в твёрдой уверенности в том, что была счастлива. Знал, что Надя справится со своей задачей, хотя и придется ей ох как нелегко, но она справится и сумеет много сделать в своей жизни. Знал, что Александра ждёт совсем иная судьба.

— Богдан… милый мой… Богданчик, пожалуйста, услышь меня. Это я, Надя. Дорогой мой, самый лучший на свете, пожалуйста… пожалуйста… — шептала девушка через день после возвращения от деда Кузьмы.

Богдан был без сознания. Одна — первая — пуля, пробив грудину, ушла право, задев только кончик лёгкого. Вторая, которая была выпущена после того, как он закрыл собой избитого почти до смерти старого следователя, прошла навылет. Он сознательно упал на следователя, чтобы спасти его, закрыв своим телом. Но подлый свинец, пройдя через Богдана, не задев ни одного жизненно важного органа, остановился в сердце старого следователя. Богдан выжил, а Котило Ивана Ивановича — нет.

Богдан пока этого не знал, потому что сам уже несколько дней лежал в хирургическом отделении районной больницы в коме. Операция по извлечению первой пули и устранению разрушительных последствий второй прошла успешно. Он потерял много крови и, как подозревали врачи, пережил сильный шок, последствия которого и держали парня подальше от реальности.

Распоряжения, поступившие сверху, предписывали без ведома исполняющих обязанности работников прокуратуры к раненому никого, кроме жены, не допускать. Жена же и сама не спешила объявиться, поэтому парень находился под патронажем врачей и миловидных медсестёр, которые, выполняя назначения врачей и свои профессиональные обязанности, любовались молодым симпатичным героем. Слухи о его смелом поступке разнесли соседка Лариса и её маленькая дочь Наденька, которые попросту спасли Богдану жизнь.