Нова Рен Сума - Стены вокруг нас

Больше положить некуда. Могилы у нее нет. Уезжая из города, отец Ори велел кремировать ее тело.

Сарабет суетится рядом, заглядывает мне в лицо испуганными щенячьими глазами. Не глядя на нее, спрашиваю:

– Надо будет съездить в одно место. Поедешь со мной?

– А сколько ехать? А то меня в машине укачивает. Можно, я музыку в дорогу подберу?

Сарабет осекается, потому что я разжимаю ладонь. В ней зажато ярко-красное перышко. Помнит ли она? Я помню.

Это перышко от головного убора костюма Жар-птицы – того самого, что был на Ори в последний раз. Всё, что у меня осталось. Голос Ори твердит мне на ухо одну фразу, и забыть ее, как я пыталась забыть саму Ори, не удается. Больше никогда, вот что она говорит. Больше никогда.

На следующий день я заставляю Томми сесть за руль. Скоро дам ему отставку.

Сарабет сказала, что поедет с нами, пусть даже ее укачивает в машине и я не разрешу выбрать музыку. Пришлось дожидаться, пока она закончит работу. Потом она разнылась, что замерзнет – а мерзнет она всегда, даже самым жарким летом, – и я велела ей взять у меня в шкафу какой-нибудь свитер. Потом мы сочиняли отмазку для родителей, так что выйти из дома удалось уже после обеда. Томми припарковался на улице, зайти в дом не пожелал и не соизволил объяснить, почему.

Мы с Сарабет подошли к машине, но внутри никого не оказалось. Обойдя вокруг дома, мы обнаружили Томми в саду камней – как раз под окнами моей спальни. Причем не одного.

Томми, прислонившись спиной к садовой решетке, коротко мне кивнул, однако не сделал ни шагу навстречу. Наверное, стоило все-таки ответить на его эсэмэски вечером после спектакля.

И тут из тени выходит второй. Я чуть не падаю, приходится ухватиться за стену. Чтобы они не заметили, притворяюсь, что подвернула ногу.

Потираю лодыжку, выпрямляюсь, киваю.

– Привет, Майлз!

Майлз! Рыцарь Ори без страха и упрека, единственный и неповторимый. Сегодня он во всем черном и – надо же! – умудрился совладать с вихром на лбу. За три года, что мы не виделись, Майлз стал выше и гораздо угрюмее.

Он кивает в ответ, не произнося ни слова. Я перевожу взгляд с одного на другого. Томми и Майлз. С каких пор они дружат? Типа шагу не могут ступить друг без друга, или что вообще происходит?

Томми упорно отводит глаза, смотрит мне под ноги. Несмотря на жару, я в закрытых сандалиях. Знает же, я терпеть не могу, когда он пялится на мои ступни. Бейсболку Томми нацепил козырьком назад, руки так и чешутся повернуть ее нормально. На щеках клочки какого-то пуха. До меня доходит, что он пытается отрастить бороду. Какой кошмар! Балетные мальчики никогда не отращивают бороды.

– Привет, Томми! Привет, Майлз! Я и не знала, что ты поедешь!

Сарабет… Интересно, у нее в памяти хоть что-то дольше двух секунд удерживается?

– Сейчас нам Томми все расскажет. Да, Томми?

Я жажду объяснений. Мне очень интересно, с чего вдруг он притащил с собой этого типа, если я решила поехать в тюрьму. Я вообще позвала Томми только из-за машины. Свою я уже продала, а родители Сарабет не разрешали ей брать их минивэн. Причем я ведь сказала Томми, что это мои личные дела, не надо совать в них нос! А он зовет с собой бывшего парня Ори!

Томми тянет меня в сторону.

Я-то думала, хочет извиниться или хотя бы объяснить, что тут делает Майлз, но он лезет целоваться. Интересно, этот болван понимает, что у меня скоро начнется новая жизнь, в которой нет места прежним глупостям? Он никогда не спрашивал меня ни о чем вроде: «Мы расстаемся или как?» Или: «Твою лучшую подругу обвинили в убийстве, ты была свидетельницей на процессе, а потом она умерла в тюрьме из-за массового отравления. Теперь ты хочешь, чтобы я тебя туда отвез. Что случилось?»

Толкаю его, чтоб не колол своей щетиной мне лицо.

– Что он тут делает?

Краем глаза наблюдаю, как Сарабет старательно улыбается и пытается вести светскую беседу с Майлзом. Надо будет шепнуть ей попозже, что он встречался с Ори.

– Я позвал.

– Это еще зачем?

– Он знает дорогу. Бывал там раньше.

– У тебя навигатор есть.

Томми обижается. Он за Майлза горой. Майлз, видите ли, хочет с ней повидаться. Я и говорю: а ты в курсе, что ее там вообще-то нет, она умерла? Томми: так что теперь, Майлзу не ехать? Он же ей письма писал и даже навещал ее вместе с отчимом, а ты?.. Не думала, что ему столько известно об истории с Орианной. Они даже знакомы не были.

Приходится захлопнуть рот.

– Ладно, едем уже.

Машу рукой Сарабет. Та оступается и рушит бордюр каменного сада. Вот же слонопотам!