Нова Рен Сума - Стены вокруг нас

– Мы в такую даль тащились! – возражает Томми. – Что теперь, тут постоим и обратно? Майлз говорит, там есть вход. Идем!

– Есть, есть. Я раньше заходил.

– Скоро стемнеет… – пищит Сарабет и поворачивается ко мне.

– Возьмем фонарики, – предлагает Томми. – Вряд ли они нам понадобятся, но все-таки.

– Это же незаконное проникновение! – продолжает Сарабет.

Ее никто не слушает.

Томми бежит назад к машине и возвращается с ручным фонариком. Говорит, что у него только один, но можно и телефоном подсветить, если вдруг что. Он приволок баллончики с краской. Наверное, купил перед тем, как за нами заехать.

Майлз смотрит только на меня. В глазах у него черно, как в омуте, волосы растрепались от ветра, на губах играет ядовитая усмешка.

– Ви! – пищит Сарабет. – Вайолет! Вы правда туда собираетесь? Может, я возле машины подожду?

Я даже ухом не веду. Парни тоже.

Майлз был ближе с Ори, чем я. Он приезжал сюда, а я нет. Он видел то, чего я не видела. Он знает слишком многое, а я не знаю.

На память начинает приходить много всякого разного. Она ведь все-таки рассказывала мне, что между ними происходило. И о том дне, когда они переспали у него дома, тоже. О том, как все прекрасно. Как бережно и нежно он с ней обошелся. Наверное, мне надо было восхититься, но я не сумела выдавить из себя ни слова. Почему ей все, а мне ничего? В танцах у нее все получалось с полушага, так что дома она практически не занималась. И растяжка, и гибкость были у нее от природы, ей не приходилось потеть часами, чтобы укрепить лодыжки. Она не спала в пуантах, чтобы растянуть стопу. А теперь у нее появился любящий парень!

– Думаешь, нам стоило подождать? – спросила она, потому что я молчала.

– Кто я такая, чтобы тебе указывать. Ты всегда поступаешь, как хочешь. Разве тебя когда-нибудь волновало, что я думаю?

Гадкий вопрос, на который она не ответила.

И вот Майлз стоит передо мной, сжимая кулаки, подначивает пойти туда, будто уверен, что у меня кишка тонка.

– Идешь?

Это не Томми он спрашивает и не Сарабет.

Так что, я иду? Иду, чтобы увидеть место, где она провела последние дни своей жизни, где съела отравленный обед, где ее в последний раз вырвало? Или все-таки кишка действительно тонка? Хватит ли сил? Есть ли у меня сердце? Смешно! Точнее, было бы смешно, если бы не было так грустно, ведь это последние слова Ори, обращенные ко мне в зале суда. Она бросила их мне в лицо, когда ее уводили охранники. В глазах Ори бушевала ярость, которой я прежде не видела. Да, так она и сказала.

– Все на твоей совести, Ви. У тебя вообще сердце есть?

Есть. Клянусь, что есть. А сейчас покажите мне дырку в ограде.

Как здесь неуютно. Карабкаться наверх пришлось куда дольше, чем я рассчитывала.

Мы продирались через кусты, заросли сорняков, остатки колючей проволоки. Когда добрались до вершины холма и над нами нависла громада из серого камня, все тяжело дышали, а сердца бились где-то у горла, даже у меня, хотя уж я-то должна быть выносливей.

Майлз показывает на покосившийся кусок ограды. Пройдем здесь, свернем на другую дорогу, а там поднырнем под забор, и на месте, говорит он.

– Вы уверены? – пищит Сарабет, указывая на табличку, гласящую, что стена под напряжением.

– Да брось, его отключили сто лет назад, никто не поджарится, – уверяет Майлз.

Сарабет колеблется.

Майлз смотрит на меня. Я киваю. Меня электричеством не проймешь, тем более что оно не работает.

Томми оборачивается ко мне с удивлением.

– А ты не говорила, что ее держали в тюрьме для особо опасных!

– За два убийства? Чего ты хотел! – доносится мой ответ.

И говорить, и слышать это мне неприятно. Почти больно. Вокруг мгновенно сгущаются сумерки, словно надвигается гроза.

Майлз испепеляет меня взглядом. Будь у него в руке камень или еще какое оружие, число жертв возросло бы до трех. До четырех, мысленно поправляет он. Согласна, ведь если по-честному, Ори ведь тоже надо причислить к жертвам.

И здание тюрьмы, и лес вокруг – все отбрасывает в глубь веков. Мне прекрасно известно, что в сторожевых башнях никого нет, но почему-то чудится, что оттуда за нами следят недружелюбным взором. Стены из серого камня. Со всех сторон напирают деревья, берут нас в кольцо, их сдерживает только ограда. Ни спасения, ни надежды. Ни дать ни взять мрачная средневековая крепость.

Я слышала, сюда привозили девочек от тринадцати лет. В голове не укладывается. Перед глазами возникает призрак Ори. Она стоит передо мной, одной рукой держась за ограду, – пятнадцатилетняя, такая же, какой я видела ее в последний раз. Хотя нет, это не та Ори, которую я знала. Это Ори, в которую я ее превратила.