Маша Трауб - Моя бабушка – Лермонтов

Казбек Асланович ошибся в своих предсказаниях во всем. У моей мамы родился не сын, а дочь. И мне не передались ее таланты ни в малейшей степени. Я не стреляю, не играю в шахматы, не завораживаю одним взглядом и не отрезаю волосы. Я совсем не смелая, а даже трусливая. Я стала писать, как бабушка. Я не перебираю женихов и рано вышла замуж. И живу с одним мужем уже двадцать лет. Хочу прожить еще как минимум столько же. Я готовлю, натираю полы и могу несколько часов посвятить выбору сковородки. Умею шить, вязать, доить, выбирать мясо на рынке, силиконить ванную, выкладывать винтовую лестницу, прибивать, штукатурить и вязать крючком. Умею делать отвары и варить сыр. Мама считает, что я скучная, серая и неинтересная, ограниченная примитивной тематикой — дом, муж, дети. Я не спешу ее переубеждать, потому что действительно такая. У меня узкий угол обзора.

Роман, кстати, в будущем действительно стал главным экономистом в горсовете. Женился поздно, почти в тридцать пять, когда вся семья уже и надежду потеряла и все завидные невесты получили решительный отказ. Роман выбрал в жены обычную русскую девушку — «туристку», которая случайно оказалась в тех местах. Девушка потом стала работать в городской газете, и Роман жалел только об одном — что она не успела познакомиться с моей бабушкой, лучшим журналистом в республике. Брак, надо признать, был на редкость счастливым. Девушка родила ему двоих детей — мальчика и девочку, которым Роман читал по вечерам книги и пытался привить любовь к литературе и творчеству…

А тогда Роман застрял за празднично накрытым столом, мама же застыла в самом центре коровника, на, можно сказать, перекрестке. Назад пути нет — дверь захлопнулась. До следующей дойки — пять часов. Впереди имелся просвет, но нужно было пройти еще половину коровника между коровами. Но одна из них вдруг рогами проломила деревянное заграждение. Нет, из загона она не вышла, хотя и могла. Ольга сначала стояла на перепутье, потом сидела, потом легла на деревянный помост. Она не могла выйти. Ей было так страшно, как никогда в жизни. Коровы мычали, стонали, бились о заграждения.

Позже выяснилось, что в этот день им сделали прививки, чем и объяснялось агрессивное поведение. Надо отметить, что председатель совхоза прививки не подстраивал, так уж совпало. И доярки вовсе не запирали дверь, а лишь прикрыли. То есть маму никто нигде не запирал. Из коровника на руках ее вынес Роман. Бережно уложил в машину. Отказался от бидона парного молока и приглашения приехать еще раз, не по долгу службы, так сказать. Роман суетился над мамой, которая была ни жива ни мертва от страха. Она прижималась к Роману, как к спасителю, и тот млел от счастья.

— Ничего, она очухается и покажет свое настоящее лицо. Он вернется, — сказал председатель совхоза, провожая редакционный «уазик».

— Он так ее любит, как никакую другую девушку не будет любить, — сказала жена председателя совхоза.

— Какая разница, кого он любит? Женится он на другой. И пусть этой другой будет наша дочь.

— Ты тоже любил другую, а женился на мне? — спросила жена.

— Да, и не жалею, — ответил председатель совхоза.

Русская девушка принялась бы выяснять отношения — это в кого это был влюблен муж? Кого до сих пор хранит в сердце? Но осетинские женщины страдают молча. Тем более что жена председателя все знала заранее — сообщили родственницы. Своего рода это тоже счастье — знать все про своего мужа заранее. Про то, чем переболел в детстве, в кого был влюблен в шестом классе, кому назначал свидания на берегу реки. Сейчас есть соцсети, тогда были соседки, дальние родственницы, которые при желании могли припомнить все.

Я прекрасно помню, как спрашивала свою будущую свекровь о наличии или отсутствии наследственных заболеваний. И она чуть ли не в обмороке лежала, считая, что я перешла грань дозволенного. Но для меня это считалось нормальным. Никто не выходил замуж и не женился, пока не узнавал, кто чем болел до седьмого колена. Никто не делал скрининги, анализы ДНК и прочие исследования — тогда их просто не существовало. Но еще до заключения договора о браке родственники будущих молодоженов собирали полную информацию. Именно поэтому моя мама слыла завидной невестой, хотя и считалась незаконнорожденной. Ее биологический отец был князем из знатного уважаемого рода. А я была внучкой князя из знатного рода, поэтому ко мне сватались чуть ли не с рождения.

Тогда же бабушка, конечно, устроила маме скандал за сорванный репортаж. А все село получило новый повод для шуток. Где бы ни появлялась мама, ей обязательно кричали: «Ольга, приходи к нам, мы тебе молочка нальем, парного».