Маша Трауб - Моя бабушка – Лермонтов

Алина кивнула.

— Пепел хранится в специальной урне. Так это называется. Его мало. Ты понимаешь?

Вдова опять кивнула.

— Проблема в другом, — продолжала бабушка, — деньги на похороны уже получены и потрачены. Место для захоронения готово. Людей собралось больше ста человек, и еще не все приехали, — и мысленно продолжила: «И что теперь делать с главной традицией — когда на кладбище, перед тем, как забьют гроб, все родные должны непременно броситься на покойника, залить его слезами? Люди выкладывают цветы внутрь гроба, подходят, прощаются…»

— Что теперь делать? — спросила Алина у бабушки и Варжетхан. — Они же все захотят забрать деньги. А мы их уже потратили.

Алина в своем полуобморочном состоянии смогла осознать и главную проблему. Если люди не увидят усопшего, они захотят забрать деньги. На какую-то урну с прахом никто и не стал бы их давать. А если деньги уже потрачены, то как отдавать? Традиции не соблюдены.

— Давай не будем кремировать, — предложила Варжетхан, — ему уже все равно. Тебе решать, как лучше сделать.

— Нет, если он хотел, чтобы его сожгли, значит, так и надо сделать, — сказала Алина. — Но почему он мне говорил, что ему нравилось наше кладбище? Он меня обманывал? Зачем он захотел себя сжечь?

— Он горел в танке. И выжил. Наверное, он думал, что должен умереть от огня. Раз тогда не погиб, то сейчас… — сказала бабушка.

— Нет! — воскликнула Алина. — Он просто не хотел, чтобы я страдала. Чтобы не было этих венков, плакальщиц, столов и людей. Он хотел, чтобы мне было легче!

— Может, и так, — ответила Варжетхан, — что мы будем делать? Кремируют только в городе. А похороны уже послезавтра.

— Надо кремировать, раз он так захотел, — решила Алина. — Если бы он был жив, я бы ему все сказала, что я думаю.

— Ты уверена? Не хочешь подумать до утра? Или с сыновьями поговорить? — спросила Варжетхан.

— Если Тимур так хотел, я сделаю. Как я могу не исполнить его волю?

— Ладно, попробую позвонить знакомому в город. Он мне не откажет. Но надо везти сейчас. Ночью. Чтобы никто не узнал. — Бабушка тут же принялась действовать. — Алина, ты точно решила? Не передумаешь?

— Зачем он умер? Зачем не подождал еще несколько лет? Разве ему плохо жилось? Разве я о нем не заботилась? Почему он меня оставил? — вновь заплакала Алина.

— А кого мы хоронить будем? Кого людям показывать? — вернула их к реальности Варжетхан.

— Я не знаю, — залилась слезами Алина.

— Да какие проблемы? — В комнату вошел младший сын-студент, вызванный срочной телеграммой. — Давайте гроб здесь заколотим, и все.

— Что ты такое говоришь? — ахнула Алина.

— А он правильно говорит, — улыбнулась Варжетхан, — пусть сыновья заколотят гроб дома, и мы сделаем вид, что хороним Тимура.

— И как мы объясним это? — уточнила бабушка.

— Люди его видели? Видели. Простились? Простились. Скажем, что Алина совсем с ума сошла и не могла видеть мужа в гробу. Этому тоже все поверят. Я ей дам настойку, чтобы она вообще была не в себе, — сказала Варжетхан.

— Да, так и сделаем, — согласилась Алина.

Ночью бабушка прокралась в свой кабинет в редакции, чтобы позвонить другу-однополчанину, который работал врачом в городской больнице — при больнице был крематорий, — и договорилась о том, что привезет ему тело, да, да, Тимура, который завещал себя кремировать.

Бабушка вызвала своего верного редакционного шофера Эльбруса, и они вместе с сыновьями Тимура перевезли тело, и уже на рассвете была исполнена воля покойного. Алине выдали прах в красивой урне. Самой лучшей из имеющихся. Бабушка лично каллиграфическим почерком написала табличку — годы рождения и смерти.

Алина прижимала к груди эту урну, похожую на небольшую коробку.

— Когда развеем прах? — спросил младший сын. — Может, прямо сейчас?

Все поехали к обрыву, Алина открыла коробку, сыновья зачерпнули по горсти и пустили прах по ветру. Завещание Тимура было исполнено. Алина, наконец, перестала плакать и даже улыбнулась. Она знала, что Тимур ее бы похвалил — за храбрость, за то, что пошла против традиций, но исполнила его волю. А приходить она может и сюда. Стоять на обрыве, самом красивом на всем берегу реки, и вспоминать Тимура.

— Пора, — шепнула Варжетхан. — Нам еще один день надо продержаться.

Варжетхан оказалась права — легенду о том, что Алина не могла видеть мужа в гробу и поэтому гроб пришлось заколотить раньше положенного, все приняли с уважением. И даже легким восхищением — какая у Тимура жена! Какие сыновья, раз так позаботились о матери! Женщины из числа вдов перешептывались и сокрушались, что сами до такого не додумались. Это же какое облегчение! И причина такая весомая, что никто и слова поперек не сказал.