Пер Петтерсон: Пора уводить коней

Юн согнулся и проскользнул между двух рядов колючки, рукой прижимая нижний, а я лег на землю и подкатился под него, и мы оба оказались по ту сторону ограды без единой дырки на штанах или свитере. Бесшумно поднявшись на ноги, мы двинулись по высокой траве к коням.

— Видишь березу? — спросил Юн и показал в ее сторону. — Лезь на нее.

Большая береза стояла одна и далеко от коней, у нее были толстые ветви, нижние метрах в трех от земли. Медленно, но не мешкая я пошел к березе. Кони подняли морды и повернули их в мою сторону, но не двинулись с места и продолжали жевать, даже с ноги на ногу ни один не переступил. Юн, описав полукруг, зашел с другой стороны. Я скинул тапочки, обхватил руками ствол, уцепился за сучок, упер в ствол сперва одну ногу, потом вторую, и так по-обезьяньи пополз вперед, пока не ухватился наконец левой рукой за ветку, потом дернулся и вцепился в нее же правой рукой и так болтался некоторое время на руках, но все же подтянулся и взгромоздился на ветку, свесив ноги. Тогда я мог и не такое.

— Есть, — крикнул я тихо. — Готов.

Юн сидел на корточках перед конями, почти у самых морд, и тихо заговаривал им зубы, а они навострили уши и зачарованно слушали, что он там бормочет, вернее, шепчет. Во всяком случае, я со своей ветки не мог разобрать ни слова из его лепета, но в ответ на мой крик он вдруг вскочил на ноги и завопил: «Хой! Хой! Хой!», взмахивая руками и хлопая в ладоши, и кони отпрянули и побежали. Не быстро, но и не медленно, и двое рванули налево, а двое в сторону моей березы.

— Будь готов! — крикнул Юн и вскинул три пальца в бойскаутском приветствии.

— Всегда готов! — крикнул я в ответ и лег пузом на ветку, балансируя руками и скрещивая вытянутые ноги как ножницы. Я чувствовал грудью, как содрогается дерево от топота копыт, но к этому примешивалась моя дрожь, ее рождало что-то во мне, она начиналась в кишках и пробегала по бедрам. С ней я ничего поделать не мог, так что просто не обращал на нее внимания. Я напрягся, изготовился.

И вот кони рядом. Я услышал хриплое прерывистое дыхание, дерево заходило ходуном, стук копыт отдавался мне в голову, мне показалось, что спина ближайшего коня как раз подо мной, я скатился с ветки, с трудом растопырил ноги, разжал пальцы и сверзился коню на спину чуть выше, чем следовало, стукнувшись причинным местом о лопатки, рвота молниеносно поднялась до носа. Этот трюк выглядит так непринужденно, когда Зорро проделывает его в фильме, а я расщепился надвое и заливался слезами, но должен был цепко держаться обеими руками за гриву, и я припал к шее коня и сжал зубы. Конь мотал головой как бешеный, его острый хребет вгрызался во все места, потом конь взял в галоп, следом припустил второй, и мы понеслись, перескакивая через пни. Я услышал за спиной крик Юна:

— Й-яхоо!!! — И я хотел тоже закричать в ответ, издать победный вопль, но не мог, рот был забит рвотой, я еле дышал, и я разжал зубы, все это вытекло на конскую шею подо мной. Кисловато потянуло блевотиной поверх сильной вони от конского тела и пота. Что там орет Юн, я не слышал, свистело в ушах, топот казался глуше, удары конского хребта отдавались по всему телу, как стук сердца, и вдруг сделалось тихо, тишина накрыла все, сквозь нее я услышал щебетание птиц. На верхушке ели заливался дрозд, жаворонок пел где-то в вышине, щебетали еще разные птицы, которых я не знал по именам, и все это было так странно, словно немой фильм с наложенным звуком, я раздвоился, я был в двух местах одновременно, и ничто не делало мне больно.

— Й-яхоо!!! — завопил я и услышал свой голос ясно, но шел он словно бы не из меня, а из необъятного простора, где распевают птицы, птичий крик изнутри той тишины, и я был совершенно счастлив в этот миг. Диафрагма растянулась как аккордеон, и при каждом вдохе в груди рождался звук. Впереди среди деревьев что-то заблестело — колючая проволока, мы пересекли весь загон и стремительно неслись к ограде, жесткий хребет снова больно лупил по промежности, я приник к конской спине и понял: сейчас будем прыгать. Но мы не прыгнули. Перед самой оградой оба коня крутанулись и помчали в обратную сторону, я же согласно законам физики продолжил движение в прежнем направлении, слетел с лошади и грохнулся оземь по ту сторону ограды. Я почувствовал, как проволока рвет рукав свитера, потом меня обожгло болью, и вот я лежу в вереске, и тело сдувается.

Думаю, я потерял на несколько секунд сознание, потому что я помню, что, когда открыл глаза, все вдруг началось с нового листа: ничего вокруг я не узнавал, в голове было пусто, ни единой мысли, чистейшая чистота и прозрачно голубое небо, я не знал, как меня зовут, и не чувствовал своего тела. Безымянный парил я вокруг и словно бы впервые видел мир, он был причудливо освещен и казался стеклянным и прекрасным, но потом прорезался бешеный топот копыт, и мир со свистом вернулся назад, как будто бы возвратившийся бумеранг с размаху хлопнул меня по лбу. Вот черт, парализовало, подумал я и посмотрел на свои торчащие из вереска ноги, я не чувствовал никакой связи между ними и собой.