Вики Петтерсон: Аромат теней

На первый взгляд он не казался опасным. Девушка на первом свидании не бывает слишком осторожной, но я все же настояла на том, чтобы мы с мистером Сэндом встретились в популярной бифштексной, расположенной в казино, в самом центре лас-вегасской «Полосы». [1] Стрип, полоса — район Лас-Вегаса, где расположены самые известные казино и отели. — Прим. перев. Мне казалось, что из всех многолюдных мест это самое многолюдное. Но теперь, наблюдая, как тени от приглушенного освещения заполняют нездоровые ямы у него под глазами, как он играючи расправляется с голубым сыром и салатом из эндивия, я решила, что самое зловещее в мистере Сэнде — его глубочайший самоконтроль, а самое большее, что мне угрожает — смерть от скуки. Конечно, тогда я его еще не знала. Это было еще до моей смерти на следующий день.

В тот момент я понятия не имела об истинных намерениях мистера Сэнда — не то что сейчас. К тому же, разве бывают маньяки-убийцы с лошадиным лицом и без всякого представления о моде? Вдобавок он был тощим: кадык покачивался, как буек, над воротником его отутюженной рубашки, а на пальцах и запястьях проступали кости. Икабод Крейн [2] Икабод Крейн — герой рассказа Вашингтона Ирвинга «Легенда о Сонной Лощине». Отличался огромными ушами, носом и длинными руками. — Прим. перев. в плохо сидящем костюме. Не очень устрашающее зрелище.

Оглядываясь назад, я думаю, что еще одним очком не в сю пользу было ими,

— Аякс? повторила я, когда принесли суп, не будучи уверенной, что расслышала верно.

Он кивнул и взял ложку, хотя я обратила внимание, что он ею не пользуется.

— Аякс.

— Как очиститель?

Он напряженно улыбнулся.

— Как греческий воин.

Ничего себе.

Проклиная сестру за еще одно свидание вслепую — и себя за то, что согласилась, — я тем не менее постаралась не расстраиваться. Этот по крайней, мере может ходить, не волоча кисти рук по земле. И если как женщина я отшатнулась при первом же взгляде, то как у фотографа во мне проснулся интерес.

Я попыталась представить себе Аякса в офисе банка — он уже сообщил мне, что мировые финансы без него развалятся, но не могла вообразить его сидящим за столом: слишком много латентной энергии в его змеиных жестах. Пальцы его сплетались и расплетались, костлявые локти на секунду приподнимались и тут же опускались на стол, а глаза обшаривали обеденный зал, замечая все, но ни на чем не останавливаясь. Я решила, что мне хочется запечатлеть эти непрерывные движения своим фотоаппаратом. Получить возможность остановить эти бегающие глазки. Увидеть, каким станет мистер Сэнд в двух измерениях вместо трех.

Он выглядел так, будто знал, о чем я думаю.

Именно его глаза подали мне первый сигнал красной тревоги. Я имею в виду не их цвет — голубой, такой светлый, что казался почти прозрачным, — а то, как они старались овладеть мной. Я облизала губы, и Аякс уставился на мой язык. Я провела рукой по волосам и почувствовала, как он следит за моими жестами. Набрала воздуха в грудь, заставляя себя успокоиться, и почему-то эти мои усилия вызвали у него улыбку.

Признаюсь, я занервничала, ведь я узнала этот голодный взгляд. Я видела его однажды, задолго до того, как начала ходить на свидания. И надеялась больше никогда не встретить.

— Так чем вы зарабатываете на жизнь? — спросил Аякс, наконец нарушая молчание. — То есть я хочу сказать, что вы ведь не живете только на деньги папочки?

За этим последовал неглубокий — «всего лишь шутка» — смешок, которому противоречило то внимание, с каким он наблюдал за мной.

Я провела пальцами по ножке бокала, думая, скоро ли Аякс заметит, что у меня руки не дебютантки высшего света, а бойца.

— Я фотографирую.

— Свадьбы, моделей и тому подобное?

— Людей. Формы. Фигуры. Обычно ночные съемки при естественных освещении и обстановке. Реальность.

— Значит… — произнес он, протянув это слово, — это вам денег не приносит?

— Пока нет.

Он посмотрел на меня так, словно мне следовало извиниться.

Все-таки, наверно, он банкир.

— Похоже на напрасную трату времени, — заметил он и отвернулся.

Его насмешка задела меня больше, чем следует. Обычно я не обращаю внимания на то, что думают люди, но позже, глядя на мир через объектив, оценивая достоинства людей, мест и предметов в терминах света и тени, черного и белого, я не испытываю удовлетворения, какое хотела бы. Недавно я занялась автопортретом: фотографировала свои костяшки, постоянно мозолистые и покрасневшие он непрерывных ударов по нейлоновым боксерским грушам, или глаза — правый или левый, редко оба, рыжевато-коричневые, цвета земли, днем, но чернеющие, как закрытое облаками озеро, в темноте или когда я очень сержусь.