Виктор Попов - Чел. Роман

– Что ж, охотно верю… Случайно где-то встретились, пригласил, опоздала, но пришла. Странно как-то оделась, почему-то осталась в дверях и ушла, не дожидаясь окончания всего концерта. Сплошные странности… О, узнаю это женское кокетство! Не бери в голову – все достойные внимания женщины такие… Неожиданные… Трудные… Тут главное развивать отношения, не прерывать их. Вы же там, на улице, я полагаю, договорились о следующей встрече? Когда? Где? Если потребуются деньги, так это не вопрос…

Чел понимает, что известие о глухоте Чарли в одно мгновение уничтожат словоохотливость отца. Чел отделывается «возможными понедельником и вторником»… Отец, несмотря на все старания, так и не узнает подробностей. Их отсутствие он трактует по-своему. Чуть позже, разместив голову на необъятной груди супруги, отец делится с ней полученной информацией:

– Там всё серьезно, зая. Очень серьезно. Молчит. Была бы интрижка – всё бы выложил. А так – рыба. Бормочет. Не разберешь. Вся дикция куда-то пропала. Ну, в такой ситуации, Бог с ней… Главное, какая «Lagrima»! С этим уже можно ехать к «макаронникам» и затыкать им рты. И ведь поедем, зая, поедем! Прямо летом и поедем. К тому времени возьмем еще пару бельканто – что б уж наверняка. И ну ее к дьяволу – эту консерваторию, если заочка только. Только время терять…

Чел в это время мается на «чипендейле», нарезая бесчисленные круги: спина, левый бок, живот, правый бок, спина. По часовой. Против часовой. Глубоко за полночь он перебирается на кровать. Но не успокаивается и там. Сообщение от Чарли застает его как раз в пути – он переворачивается с живота на правый бок. Оно заставляет его продолжить движение – Чел без какой-либо паузы оказывается на спине.

Послание Чарли поначалу кажется ему шифровкой с массой неизвестных. Понятно только то, что они едут за город. Прочее – тайна. Так что в первом варианте ответа стоят сплошные вопросы: куда, что, зачем. На смену им приходят сомнения: нужен ли, смогу ли, ты уверена. Но и этим словам не дано уйти к адресату. Их сменяет встречное предложение: «пикник на даче в сосновом бору». Вариант тут же удаляется Челом. Он кажется вульгарным намеком на известные обстоятельства. Дача – то последнее, что предложил отец, перед тем как удалиться, многозначительно насвистывая «Questa o quella» 63 63 «Questa o quella» – ария Герцога из оперы Д. Верди «Риголетто». .

Ответ Чела в итоге сводится к двум словам: «Я приду». В ожидании реакции Чарли он просматривает словари жестового языка и дактиль, быстро убеждаясь, что они ему они не помощники. С двумя пальцами на руке он практически немой для Чарли. Отдельные, пусть и относительно многочисленные слова и буквы, не спасают положение. Экран смарта возвращает Челу некоторое равновесие. Всегда есть тред. И для этого способа общения у него более чем достаточно пальцев. Чел засыпает, не дождавшись ответа, которого, как становится понятно утром, так и не последовало.

Он встает в семь, чтобы хорошо подготовиться. Неслыханно рано для всей семьи в воскресенье. Это время прислуги. А она-то как раз Челу и оказывается нужна.

В семь ежедневно приходит Лидия Павловна – домработница, отвечающая за кухню и столовую: готовка прежде всего. Но и порядок, разумеется, тоже. Уборка – через день – огромной квартиры на ее напарнице Амине, татарке, которая появляется строго по четным дням и на кухню из столовой носа не кажет. Лидия Павловна не позволяет.

– Эти комнаты – для белых, – забыв о политкорректности шутит порой отец, тут же притворно напоминая окружающим. – Чего это я? Сам из этих…

По матери он и правда земляк Амины. Открывшийся при встрече факт – не последний довод при приеме ее на работу. К явному неудовольствию Лидии Павловны. Будучи местной, Лидия Павловна политкорректностью не страдает и свои размышления, граничащие с откровенным ветхозаветным национализмом, скрывает за предельной неразговорчивостью. С Аминой они на памяти Чела за все годы совместной работы и парой слов не перекинулись. Впрочем, и конфликтов нет. Они, кажется, просто не замечают друг друга.

Чел пробирается на кухню, едва заслышав Лидию Павловну. На его сбивчивую просьбу «приготовить что-нибудь для выезда за город» она никак не реагирует. Во-первых, потому что никаких предварительных указаний сверху (читай – от родителей) не поступало. Во-вторых, волнуясь, Чел забыл, что употреблять при Лидии Павловне слово «что-нибудь» – неимовернейший моветон. В вопросах готовки она требует конкретики. И при отсутствии таковой – не делает ничего. Понимая, что одному с Лидией Павловной ему не совладать, Чел решается на неслыханное – постучаться в родительскую спальню. Утром! До одиннадцати! В воскресенье!