Станислава Флешарова-Мускат - Мост над бурной рекой

— Ты все время была такой недоброй. Не жалеешь об этом?

Доминика переводит взгляд на Карлоса:

— Может быть, чуточку.

— Только чуточку?

— И это уже много.

«Значит, могло быть и такое — славные ребята, ни к чему не обязывающий флирт, приятные воспоминания…» И это она упустила, все можно упустить, если хочешь слишком многого.

— Выпьешь вина? — предлагает Карлос.

— Охотно!

— Херес или «Tio Pepe»?

— Все равно!

— Ла Манча пьет только вальдепеньяс, — замечает Мануэль.

— А я пью шерри, — говорит Гарриет.

— Ты же за рулем! — напоминает Яльмар.

— Отцепись!

В трактире полумрак, воздух пропитан винными парами. Огромные кувшины с вином стоят в самой темной, нижней, полуподвальной, части трактира.

— Это «тинаха», — говорит Мануэль. — Хуан не сказал, что их делают гончары в Тобосо, известном во всей Испании не только благодаря Дульсинее.

Белозубая девушка с улыбкой наполняет глиняные кубки и подает гостям.

— За утраченные иллюзии! — предлагает тост Доминика.

— Мои еще не утрачены, — улыбается Гарриет, поднимая свой кубок.

На стене висят связки лоснящихся копченых колбасок, салями с седым налетом и вяленые окорока, от которых бармен отрезает ломти красного мяса.

— Колбаски здесь самые-самые настоящие, — поясняет Карлос, заказывая блюдо украшенных зеленью копченостей.

— Что значит «настоящие»? — спрашивает Ингрид.

— Из ослиного мяса. Настоящие испанские колбаски делаются обязательно из ослиного мяса, тогда и вкус у них неповторимый.

Гарриет откусывает кусок колбаски своими крепкими зубами:

— Чудо!

«Значит, могло быть и так, — думает Доминика. — А могло быть и иначе: Асман в этом баре, Асман у статуи Дон Кихота… Снимок с ним имел бы совсем другую ценность, выпитое с ним вино — другой вкус, иной смысл имел бы и долгий день от Гранады к Мадриду. Но могла быть еще и обычная нежность Лукаша, ощущение безопасности от его близости, от самого его присутствия…»

— Ты куда? — окликает ее Карлос, когда Доминика протискивается сквозь толпу у бара.

— Я сейчас вернусь.

— В Мадриде, — кричит ей вдогонку Гарриет, — я — первым делом на почту. Вы поедете с нами?

— Да! Я — обязательно! Не знаю, как Лукаш…

«Сейчас я у него спрошу, — улыбается про себя Доминика, — вот он, прекрасный повод; отличный вопрос, самый нейтральный, но позволяющий начать разговор; если люди друг друга любят, любое слово — после ссоры — легко их примирит. Если люди друг друга любят… — мысленно повторяет Доминика, — если любят…» И в ней что-то оттаивает, недавнее озлобление улетучивается, ведь они не переставали любить друг друга, это ясно, только она… несколько дурацких слов…

Лукаша, однако, нигде нет: ни в таверне у кувшинов с вином, ни во дворе у бронзовой фигуры Дон Кихота, и Доминика — в ней снова все леденеет — направляется на паркинг к автобусу, — конечно же — он здесь, слушает с Гомесом радио!

Доминика останавливается, не зная, что предпринять, и тут с радостью слышит, как мисс Гибсон созывает группу, хлопая в ладоши.

Еще минуточку, — просят дамы.

— Нет-нет! — Сибилл непреклонна. — Впереди долгая дорога!

Однако куда важнее то, что в Мадриде ее должна ждать телеграмма от Джека Асмана, обещавшего — в случае победы над Тиллем Вильдерсоном — ей об этом сообщить.

И телеграмма есть! Есть!

Едва только группа появляется в вестибюле отеля, портье с улыбкой — словно знает содержание — подает телеграмму мисс Гибсон. Сибилл дрожащими руками вскрывает депешу и вспыхивает радостным румянцем.

«Дорогая, — сообщает Джек, — ты оказалась права, я был в прекрасной форме. Без труда победил Тилля. Жду тебя в Лос-Анджелесе. Целую. Джек».

Шум ангельских крыл заполняет вестибюль. Мисс Гибсон бросается на шею доктору теологии и медицины, потом обнимает миссис Стирз.

— Хорошее известие? — спрашивают те.

— О да! Чудесное!

Кроме того, у портье есть и другое известие — для поляков. Автомобиль можно получить до восьми часов вечера. Дневная сиеста продлевает рабочий день в Испании до позднего вечера, так что и Доминика — пока Лукаш будет заниматься машиной — успеет получить деньги в страховом агентстве, а потом с Гарриет съездит на почту.

Снова Гран Виа, пестрый поток пешеходов в эту предвечернюю пору, проспект Алькала с десятью проезжими полосами и площадь, где струи фонтана богини Кибелы так освежают воздух… И почта. Дворец связи, с толпой туристов у входа.