Зоя Туманова - Розы в ноябре

Я глазел на парня, а его хитроватый взор, в свою очередь, обежал меня от макушки до пят. Я вспомнил, что имею жалкий вид, и сказал соответственным голосом:

— Мне бы бригадира… товарища Штоколова!

— Не будет, — непреклонно сказал парень. — У болгар бригадир.

Вот так: ехидина-случай никогда не ограничивается таким пустяком, как продранныебрюки. Дав первый звонок, он чуточку отступает и выискивает, где бы ударить посильнее…

Но я не собирался уступать случаю.

— А кто его замещает?

— Да хоть бы я!

— А если без шуток?

— Какие шутки? — ударив ребром ладони, парень повернул кепочку козырком вперед. — Григорий Таран, можно — Грицко. Так какая ж тебе, хлопец, нужда до бригадира?

— В ученики хочу проситься. Возьмете?

— Инструмент в руках держал — кроме вилки? — выпалил пулю Грицко.

— Кельму держал, — говорю, не заводясь, и показываю, как держал.

…Думают, я этого хлеба не ел? Было, все было. Ходил в «трудных» — взяли с собой студенты, орал вместе со всеми, стоя в грузовике, глотая рваный ветер: «Тот, кто не был в стройотряде, тот и счастья не видал!»

Счастье было особого рода. Как вспомнишь…

Вздрагивает под ногами заляпанный, щелястый настил. Бугрится грифельно-серая каша раствора в окаренке. Скользкая ручка кельмы елозит в саднящей ладони. Включайся в темп: раствор — кирпич, раствор — кирпич! Потом штукатуришь — затираешь ее, родненькую, кругами, кругами, топаешь в заскорузлой робе, словно статуя Командора! За два месяца отгрохали коровник; митинг был, речи, оркестр… Да, не то чтоб сладкое было времечко, скорее соленое — попотеть пришлось, а хорошее все-таки! Лучше, пожалуй, нигде и не было…

— Уже неплохо, — прервал мои воспоминания Грицко, — а скажи, хлопец, кирпич, одна штука, он какой — легкий или тяжелый?

…Не поверил, значит. Думает, не видал я того кирпича, не знаю, какой он!.. Оранжевый, как апельсин, звонкий, как стекло, царапающий ладонь шершавой гранью сквозь протершуюся рукавицу! Первый кирпич — с начала работы — на руке словно невесомый. Сотый — тяжел, как плашка чугуна. Тысячный — жжет кожу, точно докрасна раскаленный!

— Кирпич? Он в чужой руке легкий, — решил я эту задачку на сообразительность и услышал:

— Ну, садись, потолкуем.

Сели на опрокинутые ведра. Я сигареты вытащил, говорю:

— Не угощаю — настоящий клопомор. Курю, чтоб отвыкнуть!

— Правильно, — говорит Грицко, — а я уже отвык.

И втиснул пачку мне обратно в карман. Я для первого раза не ерепенился, сижу, слушаю его производственные байки:

— Наша работа — на взгляд она красивая и нетяжелая. А весу в плите мраморной сорок кило, поворочай… Значит, сила нужна, и голова тоже: восемь классов как минимум, десять — еще лучше. Разметку поверхности без геометрии не сделаешь. И зрение нужно острое, а главное, чтоб красоту человек понимал, камень чувствовал, не то выйдет вместо облицовки лоскутное одеяло, чуешь? Так что, хлопец, ученики нам нужны, а ты сам сначала прикинь да взвесь — потянешь?

Интересно, какой осел ответил бы на такой вопрос: «Нет, не потяну!» Во всяком случае, не я.

Познакомился я с бригадой.

Злата Пашкевич — рыжая, волосы резинками стянуты, висят вдоль щек, словно уши у спаниеля. И разговор такой:

— Это еще что за припудренный? Новый ученик? Зашил бы штаны сначала!

Таджигани — этот только головой кивнул. Кажется, из пушки под ухом выпали, не дрогнут руки: укладывает плиту, как ребеночка кладут в кроватку, чтоб не проснулся…

Женька Склярова, ученица, как я. Пригляделся: ничего кадр. Природная блондинка. Ростом, правда, не вышла, на меня смотрит — голову закидывает, но фигурка в порядке. С ней малость разговорились.

— Ты, — говорит, — Максик, чего после школы делал?

— Искал призвание.

— Нашел?

— Нашел, — говорю со слезой в голосе, — определилось, что я тунеядец по призванию…

— Это нам ни к чему! — фыркнула. — У нас знаешь как? Комиссия приняла лестницу на пятерку, мы гранит укладывали. А бригадир после и говорит: «Вот эти две ступени меня не удовлетворяют. Давайте, ребята, переделаем на пять с плюсом». И переделали.

— Он у вас что, «с приветом»?

— Ну, ты, потише! — сверкнула глазенками. — Он знаешь какой? Палочка-выручалочка!

— Это как понимать?

— А вот как в детстве играли, помнишь? «Палочка-выручалочка, выручи меня!»

Ну, дитё! Игры бы ей…

— А тебя каким ветром сюда занесло? — спрашиваю.

— А вот так… Зажмурилась, пальцем в карту ткнула, куда попала, туда и поехала…