Пол Теру - Отель «Гонолулу»

Я отворил дверь ключом-«вездеходом» и сразу же увидел распростертое на кровати неподвижное тело. Моника Тралл умерла, от ее тела уже шел запах. На тумбочке лежали лекарства; записки не было. Доктор Миядзава, лечивший Бадди, определил передозировку инсулина. Самый простой способ покончить с собой. Она была врачом или медсестрой, предположил явившийся ко мне в офис доктор Ким, и я, убрав свой ничтожный набросок, занялся отчетом для полиции.

Единственный портрет Уэйна Годболта, написанный его братом Уиллом, провисел в Академии искусств Гонолулу всего один день, а потом его безо всяких объяснений убрали. В это самое время Уилл прилетел в Гонолулу с Большого острова, где жил, и поселился в нашем отеле под вымышленным именем — как ни странно, под именем брата. Я ничего не знал о них обоих, но Бадди, заприметив Уилла, выложил мне их семейную историю — еще одну главу устного предания Гавайских островов.

Когда Уилл появился в гостинице, мне захотелось взглянуть на его работу, и я отправился в музей только затем, чтобы обнаружить: картина исчезла. Охранник сообщил, что портрет хранится в фотолаборатории где-то в другой части города.

— Должно быть, так и надо, — сказал я.

Охранник, на карточке которого значилось имя Балабаг [42] «Балабаг» на Филиппинах означает «помеха, препятствие». , широко раскрыл рот, от недоумения у него отвисла челюсть — точь-в-точь как у Бадди. Портрет назывался «Камера обскура».

Странно, почему картину так быстро убрали? Ведь Уэйн только что умер, а они с братом, фотограф и художник, всегда были преданы друг другу, словно спаянные единой жизненной миссией близнецы. Уилл в своих картинах фанатично пытался добиться чуть ли не фотографической точности, а фотографии Уэйна казались картинами импрессионистов — размытые, туманные, они приобретали призрачный прозрачный блеск после долгой возни с ними в лаборатории.

Портрет, ненадолго выставленный на всеобщее обозрение, изображал Уэйна в темной комнате со старомодной фотокамерой в руках. Фоном служила переливчатая темно-коричневая краска, наложенная слоями, похожими на тельца умерших жуков с обломанными, шуршащими крылышками. Глаза Уэйна, обозначенные единым взмахом кисти, уставились в линзы камеры. На переднем плане виднелась незастеленная кровать, похожая на алтарь, где приносят кровавые жертвы, все остальное было замазано этой густой лоснящейся краской. Всего один день картина провисела в Академии — и исчезла. Что произошло?

— Я вегетарианец, он — каннибал, — говаривал Уилл об Уэйне, брат-художник о брате-фотографе. — Вот почему мы так славно уживаемся.

Уилл приобрел известность на материке, его работы хорошо продавались, а Уэйна за пределами Гавайев никто не знал, и его фотографии на материке не покупали. На островах это служило мерилом таланта и успеха, хотя расстояние милосердно смягчало оценки: живя посреди океана, мы не ведали о дальнейшей судьбе человека, достигшего славы на материке. Туземцы словно исчезали из нашего мира, отправляясь в тот, даже если там они становились знаменитостями. Обитатели Гавайев, пользовавшиеся немалой известностью на материке — Мервин [43] Уильям Стенли Мервин (род. 1927) — американский поэт. , например, или Леон Эдель, — на островах оставались анонимами. Так и картины Уилла Годболта в Нью-Йорке принимали лучше, нежели в Гонолулу.

В табличке, висевшей на стене Академии под картиной, подробно объяснялось, что слово «камера» может означать и помещение, и аппарат фотографа, а «камера обскура» — простое приспособление для просмотра отснятой пленки. В подписи к портрету говорилось и об удивительной близости двух братьев, посвятивших свою жизнь искусству, о том, как мать растила их в доме на склоне Камуэла, в самой плодородной части Большого острова. Годболты происходили из старинной миссионерской семьи кама-аина, их мать, Лидия, состояла в «Дочерях Гавайев», а отец, Саймон, во время Второй мировой войны был убит на Соломоновых островах.

Все прочее было мне известно: Лидия Годболт не вышла вторично замуж, сама воспитала своих мальчиков, и они так и остались ее мальчиками, не женились, виделись с ней постоянно, делали ее портреты. Портреты, выполненные двумя сыновьями Лидии, отличались друг от друга столь разительно, словно это была не одна женщина, а две. Уилл вместо красок пустил в ход принадлежавшую Лидии помаду и пудру, чтобы подчеркнуть цвет лица, и портрет приобрел необычайное сходство с оригиналом. Фотографии Уэйна могли бы вызвать возмущение, если б расплывчатый образ больше походил на женщину, а не на раздавленное пирожное — и слава богу, ибо мать он фотографировал обнаженной.