Александр Проханов - Скорость тьмы

— Люблю тебя, — сказал он.

Она подняла голую руку и наложила ему на глаза, и он ресницами щекотал ее ладонь.

— Что ты видишь? — спросила она.

— Большой, лучистый, светящийся одуванчик.

— А в нем?

— Твое лицо.

— Какое?

— Каким оно было, когда мы на яхте подплывали к колокольне, и ты смотрела вслед птицам. У тебя были такие глаза, испуганные и счастливые, словно ты хотела кинуться в море.

— Я и вправду хотела. А еще что видишь?

— Синюю тучу, из которой в море падают лучи, и там, на воде, все кипит, бурлит, словно со дна приближается какое-то виденье, и я вдруг понимаю, что люблю тебя.

— Это всплывала икона. Там, на дне моря, таится икона. Она всплывет, когда я совершу мой поступок, принесу мою жертву.

— Это старец тебе сказал?

— Он сказал, что я мученица. Что мне еще недолго осталось. Поэтому я и согласилась приехать сюда. Первая поцеловала тебя.

— Откуда он может знать?

— Он угадывает будущее. Он столько за свою жизнь повидал, столько перенес, что получил дар провидеть. Он сказал, что я мученица, и мне предстоит пострадать.

— Не верь ему. Будущее соткано из миллиардов событий, которые случаются сегодня, сейчас. Любое, самое малое событие в настоящем меняет все будущее. Поцелую тебя, и будущее всего мира изменится.

Он взял ее ладонь, целовал, тихо и нежно, нащупывая губами ее линию жизни, продлевая ее.

— Он провидец. Он предсказатель.

— Провидец и предсказатель — это японский суперкомпьютер, который я устанавливаю на заводе. Через день я его запускаю. Будет торжество, приедут именитые гости. Приглашаю тебя. Ты увидишь современное чудо. Компьютер собирает миллионы данных, рассматривает их в движении и создает образ будущего. Будь то поведение самолета в экстремальных условиях. Или картина сражений в воздухе, на земле и на море. Или состояние мировой экономики. Или прогноз погоды. Или эволюция человеческого общества через двадцать лет.

— Он сказал, что существует скорость тьмы, которая излетает из ада, и губит все доброе, прекрасное, светлое. Он сказал, что над Россией раскрылась «черная дыра». Он сказал, что я должна затворить врата ада. А это дается через муку и жертву.

— Милая, перестань себя угнетать. Убеги от своих предчувствий. Обмани предчувствия. Измени свою жизнь так, чтобы предчувствия, эти злые собаки, не нашли тебя. Поедем в Москву, пройдем по самым дорогим бутикам. Купим тебе новые платья, туфли, сделаем тебе другую прическу. Ты говорила, что пела в парижском кабаре. Уйди из музея, от этих окаменелостей и ветхих картин. Тебе нужен блеск, яркое общество, сильные талантливые люди. И предчувствия, эти злые гончие псы, пробегут мимо.

— Судьбу не обманешь. Мне на роду написано.

— Что написано, милая?

— Принести жертву, произнести волшебное слово, кинуться в эти студеные воды, кого-то спасти, за кого-то помолиться всем сердцем, до его разрыва, до его преображения. Воды разойдутся, и откроется райская страна Молода. «Черная дыра» над Россией сомкнется, врата ада запечатаются.

— Стань моей женой. Роди мне детей. У нас будет прекрасная семья. Если ты будешь рядом, мне не страшны никакие напасти. Я совершу задуманное, построю великолепный русский самолет. Это и будет русская победа, затворяющая «врата ада».

— Ты герой, воин. А я мученица.

Она повернулась к нему, прижалась, и он слышал, как бьется ее сердце, приближаясь к его груди, к его сердцу. Он задыхался от этого жаркого двойного биения. И все начиналось, — трава с белой бабочкой, скоморох в красной рубахе, перламутровый в небе крест, надгробие с надписью «Жизнь». И сверкающий звездопад, огненный ливень, слепящая белизна, где исчезают имена и виденья, и возникает безымянная, бесцветная плазма, в которой рождение становится смертью, а смерть — вечной жизнью. Темнота. Отсутствие мироздания. Медленное, повторное его сотворение.

Она спала, неслышно дышала, и ее рука невесомо обнимала его плечо. Он боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть это чудесное касание, это едва ощутимое объятье. Испытывал легкость, освобождение, прилив волнующей свежести. Что-то новое и прекрасное случилось с миром, в котором еще недавно реяли жестокие силы, гнездились коварные страхи, таились смертельные угрозы. Они вдруг исчезли в обновленной, чудесно возникшей жизни. Эти чудесные перемены хотелось увидеть. Хотелось понять, что случилось там, за шторами, в ночном саду, откуда доносилась неслышная весть.

Осторожно снял с плеча ее руку, бережно перенес на подушку, словно боялся расплескать скопившуюся в ее ладони драгоценную влагу. Встал из постели, подошел к балконной двери, откинул гардину. Отворил дверь и вышел на балкон. И сразу же был охвачен прохладной, душистой свежестью, неистовым соловьиным пением. Казалось, соловьи славили его выход, ликовали, передавали в разные концы туманного сада весть о его счастье. Он стоял голый, чувствуя босыми стопами холодный камень балкона. Горячее тело окружала бархатная прохладная темнота. Поднял глаза вверх, и небо распахнулось, наполненное разноцветным блеском, драгоценным мерцанием. Звезды были повсюду, от крыши до черных непроглядных вершин, вокруг которых было особенное сверканье, волшебный блеск и трепет. Звезды дрожали, скрываясь за яблони, и, прежде чем скрыться, испускали разноцветные прощальные вспышки. В середине неба, сквозь звездные сгустки, открывалась бездонная глубина, сияющая бесконечность, из которой неслись таинственные силы и беззвучные, необъятные по своей красоте и глубине слова. Он слышал эту небесную, к нему обращенную молвь. Она была о благе, о наполнявшем Вселенную смысле, о том, что мир сотворен по божественному замыслу. Все людские деяния исходят из этого замысла, и важно его постигнуть, чтобы не ошибиться. Угадать, быть в согласии с благом и красотой мироздания. Он не ошибся, был в гармонии с этими звездами, соловьиными трелями, цветущими ночными деревьями. Ибо любил. Его любимая, ненаглядная, была рядом, была ниспослана ему, как восхитительный дар.