Аллен Курцвейл - Шкатулка воспоминаний

Турне подвергся очередной атаке Бешеной Вдовы, еще более серьезной, чем нападения сорок первого и пятьдесят первого годов, хотя и не такой ужасной, как в восьмидесятом. Через дальнего родственника Клод узнал, что Фиделита отказалась от помолвки с Роша. Вот только с каким Роша – родственник не уточнял. Он также сообщил, что графа Турнейского преследуют многочисленные адвокаты, банкиры и торговцы, все требуют от него денег. Старик, бывший аббат, совсем перестал заниматься исследованиями. Клод почти пожалел этого мужчину, которого так любил когда-то, а теперь презирал.

Другая новость, менее ясная, дошла до юноши чуть ли не случайно. Гуляя по издательскому кварталу, Клод наткнулся на книгу под названием «Искусство цистотомии», чопорно переплетенный фолиант, автором которого оказался Адольф Стэмфли. Полистав том, Клод обнаружил на третьей странице родинку короля Людовика. Ее изображение помещалось сразу после пули размером со сливу, извлеченной из ноги солдата (того самого, что сражался на полях битвы Фландрии).

Время шло, и это касалось даже Александры. После лекции о механическом воспроизведении звуков она редко приглашала домой «своего Херувимчика». Рандеву в Пале-Руаяле случались все реже и реже. Любовники почти не «читали» друг другу, да и отдельные нечастые встречи происходили в агрессивной тишине. Часто свидания назначались, а госпожа не приходила. Единственным утешением было то, что она не забывала платить Ливре, и потому время Клода по-прежнему принадлежало ему самому.

Когда Клод спрашивал Александру, почему их отношения изменились, она просто неясно извинялась, иногда ссылаясь на постоянный сплин, иногда на юридические обстоятельства – какие, правда, она отказывалась объяснять.

Клод чувствовал, что это его лекция расстроила ее, и однажды он спросил об этом напрямую.

– Это смешно, – ответила Александра. – Почему я должна отрицать то, чего не понимаю?

– Действительно, почему?

Чтобы опровергнуть обвинения, мадам Хугон вручила Клоду крупную сумму денег со словами:

– Вот держи. Мастери все, что хочешь, мой маленький друг-механик. За это время я оправлюсь.

Клод взял деньги, оправдывая себя тем, что так он продемонстрирует всем свои таланты и личностные достоинства. На одном из fête [84]с друзьями, после того как Пьеро и извозчик бурно поспорили о правильном приготовлении озерной трески (один выступал за льняное масло, перец и квасцы, второй – за масло и фенхель), Клод сообщил о своих планах.

– Я буду достраивать чердак, – сказал он. Когда его начали расспрашивать, юноша отказался что-либо объяснять. Частью денег, что ему дала Александра, Клод расплатился за ужин. Затем он пошел к закладчику, которому продал свои инструменты в самом начале ученичества. Ломберного столика там уже не было, однако остальные предметы интерьера, которые Клод запомнил – жетончики в публичный дом и подержанные ружья, – еще находились на местах, будто совсем отчаявшись. Когда Клод входил, его сердце учащенно забилось в груди.

Инструменты не продали. В действительности очень небольшая часть вещей в ломбарде переходила к новым хозяевам с выгодой для закладчика. Клод с радостью заплатил за инструменты сумму, намного превышающую ту, что в свое время выдали ему, и покинул заведение в крайне приподнятом настроении. Воссоединение с инструментами придало юноше столько сил, будто он встретился со старыми друзьями. Клод провел большую часть следующего утра, молча потирая руки над тисками и стрелками, штангенциркулями, пластинками, ключами и молотками с ручками из железного дерева. Он даже вырезал Для каждого небольшую подставку и смастерил себе рабочий стол.

Перед тем как воздвигать памятник Александре, Клод представил себе, как опровергает все скептические доводы и возвращает доверие своей госпожи. Впрочем, подобные мысли были забыты, когда работа началась. План и не думал осуществляться легко. На ранних стадиях его выполнения Клод расстраивался из-за несовершенства рисунков и ограниченности своих возможностей. Зато соседи постоянно его поддерживали, ведь они до сих пор восхищались сушилкой.

– Так ведь это – простое развлечение. Оно не требовало от меня стольких навыков, сколько необходимо для воспроизведения нежной песни гнездящейся певчей птицы. Я с тем же успехом мог бы стать починщиком старой кухонной утвари.

Его сомнения усиливались, когда он сталкивался с упрямыми мастерами-ремесленниками, отказывающимися рассказать ему о необходимых технологиях. Часовщики и ювелиры как один давали от ворот поворот. Они были корыстны, и к тому же их действия жестко контролировались гильдией. Клоду не удалось добиться даже простой помощи. Пьеро ему сочувствовал. «Они не смогут дать тебе лекарство от чумы», – говорил таксидермист.