Аллен Курцвейл - Шкатулка воспоминаний

«Свинья на вертеле» была самой известной гостиницей по дороге в Лион. Арнольд в своих мемуарах вспоминал о бугристых матрасах и грязных конюшнях и все же, несмотря на такую отрицательную оценку предлагаемых услуг, хвалил гостиничную стряпню. Свигглвайс оказался немного доброжелательнее – на своем высоком немецком он вспоминал о гостеприимности хозяев и о «громадном камине». «Свинья» была большой гостиницей, с высокими потолками и действительно огромным (прав оказался австрийский путешественник!) камином из обожженного кирпича, вокруг которого стояли гранитные лавки. К камину собирались, чтобы поговорить (лавки тому весьма способствовали) и чтобы приготовить пищу (последнему помогал вертел). Как правило, этот искусно выполненный вертел вызывал восхищение у клиентов и навлекал на сына хозяина гостиницы шквал ругательств – парень отвечал за сохранность аппарата. Впрочем, на сей день обычное правило не распространялось. Сын хозяина сидел довольный и спокойный, подальше от суеты и гвалта толпы. Он играл с собакой, скармливая ей подгоревшие внутренности оленя. А клиенты ругались, окружив хозяина гостиницы.

– Вертел сломался, – оправдывался тот. – У нас нет цепи для вращения вертела. И пока ее нет, мы не можем готовить мясо.

Он подкрепил сказанное тем, что показал собравшимся несколько звеньев цепи, которая в лучшие времена способствовала вращению вертелов с дичью. Затем хозяин посмотрел, будто надеясь найти поддержку, на свинью, которую уже насадили на вертел, но не успели приготовить. Теперь хрюшка мирно стояла в углу. Ее рот, облепленный мухами и пеплом, растянулся в ухмылке. Толпа ревела, и в ее шуме можно было различить прованский, савойский и юрский акценты.

– В такой час все скобяные лавки закрыты, и никто не сможет ее починить.

– Месье, – обратился к хозяину представитель рассерженных клиентов, сам назначивший себя на столь ответственный пост, – я очень хочу есть. И если вы не желаете, чтобы насадили на вертел вас, будьте добры, угостите нас деликатесами, которыми славится ваше заведение..

Мужчина внушительных размеров уселся за стол, развалившись. Он вытер платком лоб, шею и нос, а затем вытянулся вперед, демонстрируя круглый живот и поражая всех громадностью тела. Этот персонаж явно был достоин самого Рабле.

– Извозчик, этот вертел не просто вращательная машина. Он снабжен автоматическим устройством для проворачивания. – Хозяин указал на сложную железяку.

Буря за стенами «Свиньи» усиливалась. Молния ударила в Дерево, и путешественники собрались у окна, чтобы поглазеть на расколовшуюся надвое сосну. Толстяк остался там же, где сидел, явно не собираясь отступать:

– Дорогу размыло – по ней не проехать. Ты должен нас накормить.

– Остальная пища закончилась несколько часов назад. То, что осталось, можно приготовить только на вертеле.

– Тогда почини его! – воскликнул толстяк.

– Я не могу. Там внутри не менее сложный механизм, чем у дорогих часов.

Последняя реплика привела к тому, что толпа зашевелилась. Над головами клиентов к камину продвигался мешок из коровьей кожи. Из-под него раздался голос:

– А вы накормите того, кто починит механизм?

Голос был тихим и дрожал от волнения и голода.

Это Клод стоял перед владельцем гостиницы и толстяком. Хозяин ответил:

– Я бы накормил того, кто оживит эту машину, только я не разрешу копаться в ней какому-то молокососу, да еще с такими… – он посмотрел вниз, – руками.

– Неужели ты позволишь, чтобы твои недожаренные петухи испортились? Разреши мальчишке починить то, что ты сломал. «Люсиль» и я настаиваем на этом, – вступился толстяк.

– Извозчик, несмотря на то что ты так предан моей гостинице и еще дюжине гостиниц по дороге в Париж, я должен сообщить – ты ничего не знаешь об этом вертеле. Тебя заботит только то, что на нем жарится.

С этими словами хозяин постучал по животу несчастного Гаргантюа.

Извозчик уставился на хозяина и смотрел до тех пор, пока тот не поставил перед ним кружку эля. Осушив ее, он сказал: «Но это не починит вертел», а затем рыгнул.

Разговор зашел в тупик. Клод стоял рядом с двумя мужчинами, атмосфера становилась все мрачнее и мрачнее, посетители начинали продвигаться к выходу. Только человек, принимающий обувь, отрабатывал свое жалованье: он стаскивал мокрые вонючие ботинки с новых посетителей, еще ничего не подозревающих, одновременно помогая ложкой тем, кто уже разочаровался и все-таки оплатил свое пребывание в гостинице. Хозяин попытался ублажить гостей, предложив им несколько маленьких тушек с вертела, однако это еще больше их разозлило. Ну не могли три ощипанных перепела с мохнатыми головами утолить голод тех, кто провел уже много миль в дороге!