Джон Ирвинг - Последняя ночь на Извилистой реке

На углу Ганновер-стрит и Чартер-стрит от дверей пожарной части старого учителя окликнул его бывший ученик (а ныне пожарный). Мистер Лири остановился поболтать с этим розовощеким парнем. Потом без особой надобности он зашел в аптеку Бароне и обновил рецепт, а оттуда — в магазин грампластинок Тости, где, сам того не ожидая, купил новый альбом. Одной из слабостей, в которой мистер Лири был солидарен с итальянцами, была опера. И если уж совсем честно, ему нравился кофе эспрессо, который готовили в «Caffè Vittoria», и сицилийский мясной хлеб — кулинарный шедевр отца Дэнни Бачагалупо, работавшего в «Vicino di Napoli».

Шагая по Ганновер-стрит, мистер Лири зашел в один из кондитерских магазинчиков и купил себе на завтрак несколько каноло — слоеных трубочек, наполненных сладким сыром рикотта, орехами и засахаренными фруктами. Старый ирландец был вынужден признаться себе, что итальянские слабости по части таких вот штучек ему тоже нравятся.

Однако ему не нравилось глядеть в сторону Сколлэй-сквер [67] Некогда оживленная площадь в Норт-Энде, центр деловой и культурной активности. В 1940-е гг. постепенно стала утрачивать этот статус. В 1962 г. было принято решение снести все строения вокруг этой площади, а жителей переселить. Проект был осуществлен, и место, где находилась Сколлэй-сквер, неузнаваемо изменилось. Теперь оно называется Правительственным центром. , хотя каждый день он ходил в этом направлении, чтобы сесть на метро и уехать домой. К югу от станции «Хеймаркет» находился театр «Казино», а вблизи другой станции — «Сколлэй-сквер» — стояло увеселительное заведение «Олд Хауэрд». В прежние дни мистер Лири хаживал туда посмотреть новые стриптиз-шоу, пока их еще не видели и не «причесывали» цензоры. Мистер Лири стыдился регулярных походов на стриптиз, хотя его жена давно умерла. Возможно, она в своем загробном мире и не возражала против таких слабостей мужа либо они тревожили ее меньше, чем если бы он снова женился. Но он больше не женился. Впрочем, выступления некоторых стриптизерш он смотрел так часто, что временами ощущал, будто женат на них. Он запомнил родинку (если это действительно была родинка) на щеке Милашки (ее еще называли «королевой конвульсий»). Там была некая Луиза Дюфе (мистер Лири подозревал, что ее имя писали с ошибкой) — громадина ростом шесть футов и четыре дюйма. Она красилась перекисью под блондинку. Была еще Салли Рэнд, танцевавшая с воздушными шарами, и другая танцовщица в юбчонке из павлиньих перьев. То, что выделывали эти стриптизерши, потом становилось предметом исповеди мистера Лири в церкви Святого Стефана и постоянным признанием еще одного факта: он больше не тоскует по своей жене. Когда-то ему сильно ее недоставало, но время шло, и вслед за женой умерла тоска по ней.

С тех пор как мистер Лири написал в Эксетер, у него появилась новая привычка. Пройдясь по Норт-Энду, он возвращался в «Микки» и проверял содержимое своего почтового ящика. Сейчас, идя в направлении школы, он думал о том, что к числу своих прегрешений добавит еще одно — сделанное Дэнни предложение насчет литературного псевдонима. Эта оплошность висела на нем тяжким грехом. Учитель английского языка открыл ящик и достал пришедшую за день почту. «А ведь каким замечательным псевдонимом было бы Дэниел Лири», — думал старый ирландец. За раздумьями он не сразу заметил конверт голубовато-серого цвета с малиново-красными буквами. До чего же элегантными были эти буквы!

Академия Филипса в Эксетере

«Ну что, наконец поверил?» — мысленно спросил себя мистер Лири. Ни одна молитва в церковном саду не оставалась без ответа. Даже в таком ультраитальянском саду, как сад церкви Сент-Леонард.

— Да поможет вам Бог, — вслух произнес хитрый старый ирландец и для верности добавил: — Dio ti aiuta.

Только после этого он вскрыл конверт.

Письмо было от некоего мистера Карлайла, ведающего в Эксетере назначением стипендий. Он извещал, что собирается приехать в Бостон, посетить школу имени Микеланджело и встретиться с мистером Лири. И естественно, мистеру Карлайлу очень хотелось познакомиться с Дэниелом Бачагалупо, его отцом и мачехой. Мистер Лири сообразил, что здесь он снова хватил через край, назвав вдову дель Пополо «мачехой». Насколько ему было известно, повар и любвеобильная официантка не состояли в браке.

Более того, мистер Лири хватил через край и в некоторых других моментах. Хотя Дэнни говорил ему, что отец и слушать не желает об учебе в школе-интернате, а Кармелла дель Пополо при одном только слове «школа-интернат» расплакалась, мистер Лири направил несколько сочинений своего любимого ученика на суд уважаемой академии. Он уговорил двух других учителей «Микки» дать свои рекомендации юному Бачагалупо. Фактически заявление о приеме в Эксетер было подано от имени Дэниела Бачагалупо. Мистер Лири даже не сообщил отцу мальчика о своем шаге! Между тем мистер Карлайл писал, что семья Дэнни должна представить документ об уровне своих доходов. Возможно, это тоже не понравится нелюдимому повару. И все же мистер Лири надеялся, что здесь он не зашел столь далеко, как с совершенно провальной идеей литературного псевдонима. Этот nom de plume был чудовищной ошибкой.