Джон Ирвинг - Последняя ночь на Извилистой реке

— Мы откроемся попозже, но вы располагайтесь. Может, вам принести чего-нибудь выпить? — спросил старик, улыбаясь Дэнни.

Доминик полез во внутренний карман куртки, где лежал все еще мокрый бумажник Анджелу дель Пополо. Едва увидев бумажник, метрдотель попятился назад.

— Вы что, коп? — насторожился старик.

Слово «коп» тут же привлекло внимание поваров. Они опасливо выглядывали из раздаточного окошка. Девушки и подросток прекратили заниматься столиками и уставились на Доминика.

— Копы не ходят на работу со своими детьми, — сказал старику один из поваров.

Его передник и даже руки были густо покрыты мукой. («Наверное, заведует у них пиццей», — подумал Доминик.)

— Я не коп, а повар, — сказал Доминик.

Двое местных поваров и старик облегченно засмеялись. Девушки и подросток возобновили работу.

— Но мне нужно кое-что вам показать.

Доминик вертел в руках бумажник Анджелу. Он соображал, что лучше показать этим людям вначале: проездной билет с именем Анджелу дель Пополо и датой рождения утонувшего парня или фотографию миловидной полной женщины. Доминик выбрал билет, но, пока решал, кому его показать, старик увидел фото и выхватил бумажник из рук хромого повара.

— Кармелла! — закричал метрдотель.

— Был один парень, — начал Доминик, но оба повара уже склонились над снимком. — Возможно, это его мать, — добавил он.

Больше Доминик не произнес ни слова. Изготовитель пиццы спрятал лицо в ладонях, убелив мукой щеки.

— Анджелу-у-у! — взвыл он, растягивая последний слог.

— Нет! Нет! Нет! — нараспев твердил старик.

Схватив Доминика за плечи, он стал трясти вестника беды.

Второй повар (несомненно, он у них был главным или старшим поваром) держался за сердце, будто получил удар кинжалом.

Белолицый, чем-то похожий на клоуна, изготовитель пиццы слегка тронул Дэнни за руку, оставив следы пальцев, испачканных в муке.

— Что случилось с Анджелу? — спросил он таким нежным тоном, что Доминик понял: должно быть, у повара есть сын возраста Дэнни (или теперь уже вырос, но отец помнит этот возраст).

Оба здешних повара были где-то лет на десять старше Доминика.

— Эйнджел утонул, — коротко ответил Дэнни, обращаясь ко всем.

— Это был несчастный случай, — пояснил Доминик.

— Анджелу не был рыбаком! — скорбно произнес метрдотель.

— Несчастье случилось с ним на лесосплаве, — продолжил объяснения Доминик. — Бревна были скользкими. Мальчик не устоял на ногах, упал в воду и оказался под бревнами.

Девушки и парнишка, что на вид был одного возраста с Эйнджелом, куда-то исчезли. Дэнни даже не заметил, когда они покинули зал. (Потом он догадался: они сбежали всего-навсего на кухню.)

— Анджелу работал у нас. Приходил после школы, — продолжал старик, обращаясь к Дэнни. — Кармелла, его мать, и сейчас у нас работает.

Повар, которого Доминик посчитал здесь главным, подошел и протянул ему руку.

— Антонио Молинари, — серьезным тоном представился он, пожимая руку Доминика.

— Доминик Бачагалупо. Я работал поваром в поселке. А это мой сын Дэниел.

— Джузе Полкари, — представился старик, глядя на Дэнни. — Здесь никто не зовет меня Джузеппе. Мне нравится, когда меня называют просто Джо.

Он указал на изготовителя пиццы.

— А это мой сын Пол.

Тони Молинари вышел на улицу. Он всматривался в прохожих, что шли мимо по Ганновер-стрит.

— А вот и она! — крикнул он в зал ресторана. — Кармелла идет!

Оба повара скрылись на кухне, оставив двоих ошеломленных Бачагалупо в обществе старого Полкари.

— Вы лучше сами ей скажите. Я не-е смогу, — растягивая слова, попросил Джузе (или просто Джо). — Я вас ей представлю, — пообещал старик, подталкивая Доминика к входной двери.

Дэнни не выпускал отцовской руки.

— Муж у нее тоже утонул. А как они любили друг друга! — продолжал Полкари-старший. — Но он был рыбаком. Их много тонет.

Все трое заметили идущую Кармеллу — полную женщину с приятным лицом и совершенно черными волосами. На вид ей не было сорока, возможно, ровесница Кетчума или чуть старше. Большая грудь, широкие бедра, широкая улыбка. Дэнни сразу отметил, что улыбка у этой женщины шире, чем у покойной Индианки Джейн.

— У Кармеллы есть еще дети? — спросил Доминик.

— Анджелу был ее первым и единственным ребенком, — вздохнул Джузе.

Дэнни выпустил отцовскую руку, поскольку старик протянул ему бумажник Эйнджела, все еще мокрый и холодный. Оттуда кривым зубом торчал уголок проездного билета. Дэнни открыл бумажник и запихнул билет внутрь. В это время к двери ресторана подошла Кармелла дель Пополо.