Джон Ирвинг - Последняя ночь на Извилистой реке

— В этом городе маленькие велосипедисты очень часто попадают под машины, — говорила И Ин.

Дэнни было не оторвать взгляд от ее соблазнительной пижамы, хотя писатель и понимал: сейчас нужно забыть о пижаме и прислушаться к словам китаянки.

— Не далее как вчера вечером к нам привезли одного мальчика.

— Наверное, ехал в темноте? — спросил Дэнни.

— Нет, когда его сбила машина, было вполне светло. Но у нас в отделении экстренной помощи он провел всю ночь.

— С ним все будет хорошо?

И Ин молча покачала головой. Она готовила себе чай на кухне и теперь держала во рту тоненький кусочек поджаренного хлеба, словно сигарету. Джо приболел и сегодня в школу не пошел. Дэнни писал, сидя за кухонным столом.

— Убедите Джо ездить по тротуарам, — повторила И Ин. — А если ему захочется в бассейн, зоопарк или в Городской парк, пусть лучше едет туда на автобусе.

— Хорошо, я поговорю с ним, — пообещал Дэнни.

И Ин села напротив пить чай и доедать поджаренный хлебец.

— А почему вы сидите дома? — вдруг спросила она. — Я здесь, уже проснулась. Шли бы работать в свой кабинет. Я умею обращаться с детьми, и Джо не останется без присмотра.

— Вы правы, — пробормотал Дэнни.

Восьмилетнего мальчишку вполне можно было доверить заботам этой женщины. Кроме нее у Джо с недавних пор появились две няньки-японки. Но достаточно ли этого для безопасности сына?

Вечера у повара были рабочим временем, а у И Ин — временем дежурств. С Джо оставался либо Дэнни, либо одна из сестер-близняшек. Родители Сао и Каори приехали из Иокогамы, но девочки родились уже в Сан-Франциско. Как-то вечером повар привел их из «Мао». Дэнни уже спал, отец разбудил его, чтобы познакомить с няньками для Джо. Дэнни устал за день и не сразу сообразил, зачем его разбудили. А повар повел японок в комнату Джо и показал им спящего внука.

— Этот ребенок — просто ангел. С ним у вас хлопот не будет, — заверил близняшек повар.

Дэнни предлагал поискать нянек среди своих студентов, однако повару такая идея не понравилась. Эти студенты — народ пишущий, следовательно, головы их будут заняты не ребенком, а сюжетами и фантазиями. Как будто сын не знает, что молодые писатели живут преимущественно в воображаемом мире? (Тони Эйнджел не доверял воображению, и Дэнни это знал.) И потом, многие из студентов-писателей учились на выпускном курсе, мало того, они были старше обычных студентов выпускных курсов.

— Они уже не в том возрасте, чтобы умело присматривать за чужими детьми, — заявил сыну повар.

О такой теории Дэнни слышал от отца впервые и спрашивать, откуда он ее вывел, не собирался. Сао и Каори понравились писателю, хотя он так и не научился различать, кто из них кто. (Джо через некоторое время научился.)

Мысленно Дэнни называл сестер-близняшек Иокогама-ми, словно это была их фамилия. Девушки учились на втором или третьем курсе университета и подрабатывали официантками в «Мао». Получалось, что Айова-Сити имела азиатский оттенок сразу для отца, сына и внука. Между собой сестры говорили по-японски. Джо это нравилось, а Дэнни — не слишком. Сестры попеременно присматривали за мальчиком и работали в ресторане.

Поначалу Иокогамы довольно уважительно относились к И Ин. Правда, в доме Дэнни они встречались нечасто, поскольку когда они туда приходили, китаянка почти всегда была на дежурстве в Больнице милосердия. Гораздо чаще они встречались в ресторане, куда И Ин заезжала перекусить по пути на работу. Дневным сменам она предпочитала ночные дежурства.

В один из вечеров, когда обязанности метрдотеля исполнял Сяо Ди, он по ошибке принял И Ин за одну из сестер.

— Нельзя опаздывать! — отчитал он китаянку.

— Я у вас не работаю, а пришла поесть. У меня заказан столик, — сказала она младшему брату.

— А, черт! Теперь вижу. Вы — нянька Тони.

— Тони еще достаточно молод, чтобы ему требовалась нянька, — ответила И Ин.

Тони пытался было оправдать Сяо Ди в глазах китаянки.

— Пойми, он отличный водитель, но метрдотель из него дерьмовый.

Однако случившееся неприятно задело И Ин.

— Мало того, что американцы принимают меня за вьетнамку, так этот шанхайский клоун из Куинса меня еще и за официантку принял! — раздраженно заявила она Тони.

К сожалению, одна из сестер услышала эти слова.

— А чем плохо быть официанткой? — спросила у медсестры Сао (или Каори).

В Айова-Сити сестер тоже принимали за вьетнамских «невест войны». Сао (а возможно, Каори) рассказывала Дэнни, что в Сан-Франциско люди способны отличить японку от вьетнамки, а здесь, на Среднем Западе, всех выходцев из Азии сваливают в одну кучу. Дэнни было стыдно за соотечественников, но ведь и он тоже так и не научился различать, кто Сао, а кто Каори.