Игорь Колосов - Экстремальный диалог

— Андрей, — она прервала его жестом. — Я не хочу выяснять, кто прав. Для меня будет достижением, если не кого-то накажут, а всего лишь не будет повторов подобного. Не хочу я копаться, извини меня. Я ни против тебя ничего не имею, ни против этой выпускницы.

Не верит, подумал Андрей. Или ей действительно ни до этого?

— Я сейчас ни об этом веду с тобой разговор. Ты понимаешь, к чему я сказала про мать выпускницы и возможные последствия?

— Да, — обреченно пробормотал Андрей.

Кажется, еще немного, и Ковалевская своего добьется. Если, конечно, Андрей не ошибается, и лживая брюнетка хотела, чтобы его поперли с работы. Это будет что-то вроде компромисса: его не привлекут к уголовной ответственности, в конце концов, все живы и здоровы, но он должен будет уйти со своего места, если потерпевшая сторона все-таки потребует его крови. Конечно, Борисовна постарается с рекомендациями, даже приложит некоторые усилия, чтобы Андрей как можно быстрее устроился в другую школу. Не важно какую, город-то небольшой, разница невелика. Все это Борисовна, несомненно, сделает.

Но Андрей не хотел уходить. Не хотел. Ему здесь удобно, и, несмотря даже на эту стерву Ковалевскую, он привык к месту своей работы. Было что-то особенно трепетное в том, что он сам здесь когда-то учился. Кроме того, Андрей абсолютно ни в чем не виноват. Почему же он должен пострадать?

— Извини, конечно, — Борисовна смотрела на свои руки, в которых по обыкновению крутила шариковую ручку. — Я этого не хочу. В смысле не только выжить тебя, вообще как-либо тебя огорчать. Но я, Андрей, все не решаю и вынуждена считаться с другими людьми.

Она подождала его реакции, но Андрей молчал. Что ему было говорить? Заплакать и попросить, спрятаться за широкую спину Борисовны?

— Думаю, после всего случившегося, Андрей, — добавила директор. — Ты согласишься, что не все так плохо. Да и работать теперь здесь будет для тебя не самым приятным занятием.

— Я не хочу уходить, — неожиданно для самого себя прошептал Андрей, уткнувшись взглядом в пол.

Борисовна это никак не прокомментировала, лишь тяжело вздохнула. Ее молчание ясно указывало, что разговор окончен.

Андрей встал, прошел к выходу. Прежде чем открыть дверь, обернулся, посмотрел на директора.

— Скажите, мне непременно надо будет уходить?

Борисовна вскинула на него свои грустные задумчивые глаза, смешно увеличенные стеклами очков, и, невероятное дело, даже усмехнулась.

— Это не обязательно, Андрей. Может, все и обойдется. Я просто заранее подняла этот вопрос, чтобы после, если такое случится, мы с тобой расстались без взаимных обид. Чтобы ты тоже вошел в мое положение.

Это не принесло ему облегчения.

— Всего доброго, Клара Борисовна. Спасибо за все.

— Всего доброго.

— Я ненадолго, Руслик, — сказал Андрей, усаживаясь на диван напротив друга.

Руслан понимающе кивнул.

— Встречаешься с Машей?

— Да. Надо поговорить. После всего этого мы с ней до сих пор не виделись. Ну, то есть в школе, конечно, виделись, но это не то, сам понимаешь. Правда, по телефону говорили, но она свободно пообщаться не могла, да и телефоны иногда прослушиваются.

— Понятно.

Руслан его внимательно разглядывал. Андрей откинулся на спинку дивана, запустил пальцы в волосы.

— Ты похудел, я смотрю, — сказал Руслан.

— Да?

— Есть немного, — он махнул рукой. — Конечно, понервничать тебе пришлось.

Андрей кивнул, устало глядя на друга.

— Ну, как? — спросил Руслан самое главное. — Обошлось?

— Обошлось. Вроде обошлось, — Андрей постучал по деревянному подлокотнику дивана, виновато улыбнулся: сам иногда говорил, что это все дурацкие приметы.

— Ну, слава Богу.

Андрей вспомнил сегодняшний разговор с капитаном. Тот обрисовал ситуацию, и Андрей осознал, что ему действительно повезло. Если бы родители брюнетки пошли напролом, сказал капитан, Андрею пришлось бы очень туго. Во всяком случае, преимущество было бы на стороне старшеклассницы. Но почему-то этого не последовало, и никто в милиции на Ковалевских не довил.

Андрею повезло. Только сегодня он осознал, что буквально шел по лезвию.

— Надеюсь, и со школы уходить не придеться, — сказал он.

— Тебя это удивляет? Если ты сам не захочешь, никто тебя не выгонит. Раз уж официально ты ни в чем не виноват.

— Не все так просто. Борисовна намекала, что она меня может попросить написать заявление, если мать этой малолетней стервы не угомонится. Так сказать, в обмен на то, чтобы шумиха замялась, и репутация школы не пострадала.