Игорь Колосов - Экстремальный диалог

— Без этого, Яна, никак нельзя, — покачав головой, сказала Борисовна. — Мы обязаны сообщить твоим родителям.

За спиной директора о чем-то тихо совещались капитан и один из его помощников. Яна посапывала, затравленно поглядывая на них. Она просилась домой, и директор должна была ее отпустить: не сидеть же ей после всего этого на уроках? Но оказалось, что ее не могут отпустить из школы одну, по крайней мере, сегодня.

Значит, ей здесь еще торчать и ждать неизвестно сколько. Пока еще мать отпросится с работы и приедет в школу.

— Ладно, — сдалась она. — Только попросите ее приехать побыстрее.

Борисовна стала набирать продиктованный номер.

Яна глянула на капитана и отвернулась, сделала вид, что снова борется со слезами. Этот мент ей не нравился. Между тем, плакать уже давно расхотелось. Она и так вытянула из себя все, что можно. Даже больше. На какой-то момент сама поверила, что Андрюша нагло лапал ее в классе.

Однако сейчас ей нужно подумать, как вести себя дальше и что сказать матери. Первое, конечно, важнее. О матери Яна не очень беспокоилась. Мать невероятно ленива, больше занята своими проблемами с муженьком. И вряд ли она будет в восторге поучаствовать в уголовном процессе. Хотя, если Яна настоит на этом, мать слова лишнего не скажет.

Но Яна уже сомневалась, что на этом нужно настаивать.

Вообще-то, она не планировала, чтобы появилась милиция. Она действовала спонтанно с самого начала. Под действием какого-то порыва она изобразила то, о чем уже как-то задумывалась. Заодно она уходила от этого нехорошего, опасного упорства, с которым Андрюша собирался вытащить из нее признание про Гену. Конечно, она этого все равно не боялась, главным было в очередной раз втоптать Андрюшу в грязь, но про ментов она в тот момент не думала. Ну, крикнула техничке позвонить, но это больше для эффекта.

Когда же менты, как ни странно, явились, первой мыслью Яны было, что так даже лучше. Что если Андрюшу посадят? Ни это ли самая лучшая месть, что она может себе позволить? Эта мысль добавила ей столько энергии, что Яна сама поверила, что четверть часа назад ее, самую красивую девушку школы, домогался какой-то жалкий учитилишко без рубля в кармане. Поверила благодаря слепой надежде испортить жизнь Андрюше раз и навсегда.

Но все оказалось не так просто.

Андрюше не заломили руки, не посадили в «козлик», чтобы тут же увезти его в каталажку. Ничего этого не случилось. Более того, с каждым участником этого шоу менты затеяли приватную беседу. При этом, в частности с Яной, ведя себя подчеркнуто нейтрально.

Тот, что задавал ей вопросы, Яне не понравился. Где было то участие, на которое она имела полное право, как жертва? Он все больше пялился ей в глаза, явно решая, насколько ей можно верить. И Яна вдруг задала себе вопрос: не опасно ли продолжать поливать Андрюшу грязью? Где та черта, за которой можно поскользнуться самой?

Через дверь она слышала голос учителя, доказывавшего директору и остальным ментам, что он ни в чем не виноват. Если его прижмут в угол, не добьется ли он того, чтобы по делу о разбитом окне копнули глубже? И не проверят ли менты всех ее знакомых? Всех! Словно речь идет об убийстве или другом тяжком преступлении? И не доберутся ли они до Гены? И что тогда? Все ее обвинения в домогательстве развалятся, как труха?

Значит, силу собственных ударов не помешает контролировать?

Каким-то чутьем Яна осознала, что именно случай в ночь на воскресение испортил самые радужные перспективы. Не будь этого, она бы могла пойти до конца. Не зная тонкостей уголовного кодекса, она все-таки чувствовала, что в такой скользкой, неопределенной ситуации поверили бы ей, а не учителю. Возможно, в конце концов, его бы и не посадили, слишком вялым выглядело обвинение в домогательстве, когда рядом находился весь класс, но менты еще долго таскали бы Андрюшу по своим кабинетам. Но ее собственная просьба недельной давности поставила на этом крест.

И Яна, отвечая на вопросы оперативника, ослабила нажим на своего неудачливого потенциального насильника, перевела свои требования в сферу «оставьте меня одну». Ослабила, проклиная про себя не только Андрюшу, но и собственную тупость. Ведь могла же она раньше додуматься до того, что совершила под действием какого-то импульса. В этом случае она бы все продумала и не совершила ошибок. И не понадобился бы Гена со своим булыжником. Почему ей не пришло это в голову до того, как она придумала уже свершившуюся пакость с окном?